- Слушай, мальчик. Мой адрес в Петербурге... – на всякий случай произнес адрес шепотом. - Запомнил? Ежели что, делай как знаешь, но весточку непременно передай! А я еще вернусь.
- Благослови вас Бог, барин!
Антипка горячо приложился к холодной руке...
Глава третья
И вновь – политика и любовь
Александр глядел на Петра, как на безумного. Так и спросил:
- Друг, ты в уме ли?
- Может быть и нет. Но не могу я иначе, пойми наконец!
- Ежели все, что рассказал ты мне, правда... а врать ты не умеешь, то, пожалуй, и понимаю. Но... и не понимаю в то же время. Выкупить... Просить милости у Государыни... Да выкрасть наконец! Но жениться? Ты понимаешь ли, на что обречешь себя подобным мезальянсом?
Петр грустно усмехнулся.
- Царица, болтают, венчалась с простым малоросским парнем, нынешним графом Разумовским.
- Голубчик дорогой, будь любезен, не сравнивай себя с Государыней! Да пойми и ты меня. Мне и во сне привидеться не могло, что кому-то возможно по своей воле от Натальи отказаться. Мало того, что сестра моя красавица, каких свет не видывал, так еще и умница. Смелая. Предстать: на поединок тебя вызвать мечтает.
- Надо бы и вызвать, и убить! То-то и есть, что я ее недостоин.
- Э! Она влюблена в тебя по уши.
- Чего же ты хочешь? Чтоб я в жены взял сестрицу твою, не любя?
- Прежде желал взять.
- Батюшка покойный, Царствие ему Небесное, хотел видеть ее дочерью. Подруга детских дней золотых! Я всегда братски любил ее. Помню, как носились мы по окрестностям вашего Горелова, играя в разбойников, дрались порой, отчего батюшка мой щедро потчевал меня подзатыльниками. Наташа была тогда тоненькой прехорошенькой девочкой и сущим сорванцом. Я рос с мыслью о том, что она – моя невеста, нас предназначили друг другу покойные родители, я привык к сей мысли и не представлял, что может быть иначе. А теперь случилось... случилось то, что разбило все. Участь Натальина иной быть должна! Муж на руках ее должен носить всю жизнь, от любви сгорая... А я... Неужели ты думаешь, что она пошла бы за меня сейчас, после слов-то моих?
- Нет, - помрачнел Александр. - Не пошла бы.
- То-то и оно. Такова уж, видать, Божья воля.
- Божья воля! На крепостной жениться! А до Сибири он тебя не доведет, соперничек твой? Не смотри, что ты у Царицы в чести. Обвести так могут...
- Мне все равно! Я покоя не знаю. Сны сняться один другого тяжелее. И понимаю я теперь, что никого до Машеньки не любил.
Александр развел руками - что, мол, с тобой поделаешь.
- Прости меня, Саша, - вздохнул Белозеров. - Я с тобою, с братом Наташиным, и заговаривать должен стыдиться. Но кроме тебя нет у меня друзей. Ты мне брата роднее. Ни о чем у тебя не прошу, не смею. Выслушал, за это одно спаси тебя Бог.