- Осмелюсь предположить, ваше превосходительство, что Бестужев боится показаний Вельяминовых, потому и просил его сиятельство графа Разумовского, дражайшего друга своего, ходатайствовать за них перед Ее Величеством.
- Мне не нравится, что вице-канцлер так хорошо осведомлен о наших делах, - пробормотал Ушаков. – Надо выяснить, кто из наших поставляет ему сведения. Займись этим, Степан.
- Слушаюсь, ваше превосходительство.
- Нет, все-таки, каково? – не мог прийти в себя генерал. – Какова дерзость! И Государыня послушала...
- Как же Ее Величеству, - с тихой усмешкой изрек Шешковский, - не послушаться графа Разумовского...
- Конечно, - проскрежетал Андрей Иванович. - Добренький слишком, граф из пастухов! Из казаков полутемных, небось по складам читает, а все туда ж – в политику... Ну, ничего, господа, Ушакова вам под себя не прогнуть.
Приходилось-таки подручным грозного генерала производить внушение слишком болтливым поданным Ее Величества, любившим языки почесать относительно семейной жизни Государыни, но сейчас сам Ушаков вслух прошелся по тайному супругу Елизаветы - ему самому на него же никто не донесет. Степан Иванович с отсутствующим видом глядел в окно, выражая всей своей позой: ничего я не слушаю, мне это вовсе не интересно.
- Ладно, - махнул рукой начальник. – Со временем и до Бестужева доберемся. А от девчонки Вельяминовой нельзя так просто отстать.
- Ваше превосходительство, а вы и впрямь бы сделали, что обещали, кабы она согласилась? – полюбопытствовал Степан Иванович.
- Полковника бы отпустил – бестолковый он, хоть и храбрый, ничего от него путного не жди. Я лично его, помнится, один раз сам допрашивал, ни в чем, кроме длинноты языка, он не повинен. А вот Сашенька... Тесно мальчишка с вице-канцлером связан. Да я сейчас же повелю его из-под земли достать!
- Но... господин генерал, ходатайство графа Разумовского…
- Да, Разумовский... чтоб его! Так просто со счетов не скинешь. Я знаю, отец молодых Вельяминовых был лично знаком Государю Петру Алексеевичу, жаловал его Царь, потому и дочь Петрова, Елизавета, склонна была выслушать просьбу за них, - предполагал генерал. – Что ж... Тайно, значит, надо действовать. Все равно будет так, как я нужным нахожу для пользы дела! А уж если что выяснится за ним... О, вот тут мы всем нос утрем! Что думаешь на сей счет, Степан?
Шешковский развел руками.
- Может быть, вице-канцлер просто желает преданного сотрудника сохранить?
- И сие может быть, - задумчиво подтвердил Ушаков.
Сказать, что Наталья была просто ошеломлена всем случившимся – значит ничего не сказать. Какой-то ужасный сон, из которого не вырваться... Что делать, с кем посоветоваться? Страх, прочно поселившийся в сердце после беседы с начальником Тайной канцелярии, вытеснил даже отчаяние по поводу измены Петруши и невыносимую обиду отвергнутой женщины. Наталья не помнила, как добралась домой. Мысли путались... Она начала молиться.