– А что же вы изменили своему стилю? Да и к тому же украли прямо из храма? – поинтересовался Гонсо.
– В общем, что вам сказать? Все мы рода лукавого и прелюбодейного, потому я и решил просто украсть. Был уверен, что первый и последний раз. А потом словно какой-то морок на меня нашел. Понимаю, что с панагиаром этим надо бегом в Москву, а сам сижу тут, хожу по врачам, прячу, как дурак, панагиар от вас в речку… А сам все время думаю: а вот интересно, найдут или нет? И не знаю точно, чего я хочу больше – чтобы нашли или нет? Представляете?
– Видимо, совесть в вас еще жива, Модест Владиленович.
– Наверное, и жива… Думаю, отец Василий свою руку протянул.
А потом Замотаев рассказал про свой главный тайник и принялся перечислять совершенные им бесчисленные «изъятия ценностей». Герард Гаврилович записывал и думал, что работа тут предстоит суровая – ведь придется добывать объективные доказательства краж в самых разных городах, расследовать каждый эпизод в отдельности… Тут месяцы понадобятся! А Модест Владиленович, ласково глядя на него, все говорил и говорил.
У меня было две жены – одна юридическая, другая фактическая. Жил я с обеими – по настроению. Потом появилась третья. Для души.
Из выступления обвиняемого
Разбушевавшиеся было вокруг Гонсо скандалы сами собой улеглись, затихли. Прибывшая из прокуратуры области с проверкой комиссия тоже шум поднимать не стала. И в первых числах октября Герард Гаврилович был уведомлен о том, что его направляют на курсы повышения квалификации в Санкт-Петербург, а дело Замотаева, которое он успешно раскрутил, надлежит передать другому следователю. Направление Герарда Гавриловича почти не удивило, он уже почувствовал, что стал после скандала в ресторане с загадочной девушкой Машей как будто лишним человеком не только в прокуратуре, но и в городе. Прямо как Евгений Онегин или Печорин. Туз его не то чтобы избегал, но был слишком занят свадьбой Василисы, а больше всего переездом Вани с его мамой к нему – он в своей квартире остался один, потому как Василиса перебралась жить к Шкилю. Вроде бы уже скоро Туз должен был стать дедом. Мотя Блудаков пропал, словно его и не было.
Капитан-разбойник Мурлатов после всех событий при каждой встрече поначалу радостно, но явно издевательски ухмылялся и интимно шептал Гонсо на ухо: «Ну, Герард Гаврилович, ничего больше не натворили по женской части?» – и беззаботно хохотал при этом. Но не все даже капитану масленица. Почувствовав себя в полной безопасности, Мурлатов потерял обычную осторожность, зарвался и оказался замешан в историю с недружественным захватом одного предприятия и за порочащие сотрудника органов поступки именно по представлению прокуратуры был из милиции уволен. Но тут же оказался начальником службы безопасности банка «Импортэкспортторгстрой», облачился в костюм от Армани и повел себя так, будто в этой должности и родился. Правда, прокуратуру при этом стал обходить стороной, рассудив, что береженого Бог бережет, а гусей дразнят только дураки… Ну как накопает на него тот же Гонсо материалы, да заказематят чего доброго!