Клэр стояла возле открытого окна и смотрела вдаль. На противоположном берегу реки был Шекспировский мемориальный театр. Страна грез, залитая закатными лучами цвета червонного золота.
Час назад они с Колином обедали в ресторане гостиницы «Доспехи Авона». Перед войной ресторан славился своей кухней и винным погребком. Однако и сейчас здесь оказался очень даже не плохой выбор фирменных блюд и отнюдь не скромный ассортимент вин.
Минуло десять дней с их свадьбы. Колин переодевался в соседней комнате, готовясь ко сну. Она была благодарна ему за чуткость — когда она переодевалась, он всегда выходил. Хотя поначалу она очень боялась, что он… Да мало ли чего она боялась? Эти свои страхи Клэр вспоминала теперь чуть ли не со смехом.
…Она лежала в широкой двухспальной кровати и ожидала Колина, холодея от страха при мысли о том, что наступил тот самый момент, которого она так страшилась. О да, сегодня она должна отдаться человеку, за которого вышла замуж.
Сейчас она улыбалась, чувствуя, как все ее существо полнится благодарностью к Колину. Господи, а она его боялась! А все потому, что в душе чуть ли не каждого мужчину считает насильником. Но ведь Колин другой, совсем другой! Тогда он прилег на кровать, как был в одежде, обнял ее за плечи, сказал на ухо что-то ласковое, погладил по голове. И не чувствовалось в нем ни напряжения, ни похоти. Потом встал, потянулся и сказал:
— Я устал. И ты, моя куколка, наверное, тоже. Эти свадебные торжества всегда утомительны. И больше всех, разумеется, достается жениху и невесте. Барометр показывает «ясно», поэтому завтра будет чудесный день. Кстати, на всю неделю обещают хорошую погоду.
Он отправился в ванную, оставив открытой дверь, и рассказывал ей какие-то смешные истории. Сердце Клэр разрывалось на части — она боялась того, что должно было неминуемо случиться, но в то же время жаждала осчастливить любимого человека. Ей хотелось отдаться ему душой и телом, хотелось довериться во всем. Ведь Колин обещал, что все у них будет хорошо. О, если бы не ее горький опыт, от которого в душе остался осадок, и сейчас это мешает ей испытать наивысшее из наслаждений чувственной любви — счастье принадлежать любимому. Когда Колин вернулся из ванной, Клэр лежала в кровати с закрытыми глазами и крепко стиснутыми зубами и вся обливалась потом.
Он посмотрел на нее сверху вниз. Снял халат, скользнул под одеяло.
— Колин, я… я…
У нее сорвался голос.
— Трудный был день, любимая. Давай спать.
И она почувствовала, как расслабляются ее напряженные до предела мышцы. Колин привлек ее к себе, обнял, но это было объятие друга. Она чуть не расплакалась. Милый, чуткий, всепонимающий Колин! Мой чудесный, единственный!