Еленка улыбнулась.
— А я, пожалуй, могу пригодиться на тот случай, если вы заболеете.
Другой гестаповец удивленно поднял на нее глаза от телефонной книжки, где он просматривал записанные в нее телефоны.
— Исключено. Некогда нам болеть, — сказал он, важно надувшись. — Откуда здесь эти деньги?
Он подбросил и поймал монету.
На подносике с цветными карандашами валялась пятидесятикопеечная монета. Скршиванек даже не знал о ней.
— Это еще из Советского Союза, — сказал он спокойно. — Я работал там как специалист с группой американских инженеров. Я подданный Соединенных Штатов и, признаться, несколько удивлен вашим визитом.
Он открыл стол и показал документы. Гестаповец немного смутился — насколько вообще можно смутить гестаповца — и покровительственно посмотрел вокруг.
— Неважно вы живете, — сказал он, — неужели покойная республика не могла предоставить вам квартиру получше?
— Мы довольны и этой, — ответила Еленка.
— Однако эти чехи, — со спесивым презрением продолжал гестаповец, не слушая ее, — не умеют ценить выдающихся специалистов. Такой драгоценный человек, как вы… Кем вы сейчас работаете?
— Конструктором авиационных моторов.
— Вот видите. Знаете, что вы имели бы у нас в Германии? Собственную виллу и автомобиль, это ваше священное право, — горячился гестаповец. — Загляните к нам через неделю, мы потолкуем. Способные люди сделают здесь блестящую карьеру.
Он написал свой телефон и адрес, вырвал листок из блокнота, подал Тонику, и они простились.
— Представляю, как ты полетишь туда, — бросила Еленка.
— Они с удовольствием вытянули бы из меня сведения о Советском Союзе, совершенно ясно.
— Тебе придется скрыться… но более ловко, чем папе.
— Я приму меры.
— А это, — возбужденно произнесла Еленка и взяла листок с адресом гестапо, — прямо в печь.
Она чуть было так и не поступила, но в это время гестаповец вернулся — забыл карандаш. Старый полицейский трюк.
Он строго посмотрел на обоих супругов и ушел.