Если добавить сюда чемодан, в котором лежат мои сто тысяч, и курьера, который его спиздил, получится веселенькое уравнение с картинками. С двумя картинками. Первая — слайд с фотографией звездного неба Лондона, на второй — пыль, которая оседает в воздухе, после того как московских окон негасимый свет потушен выстрелом из уютного чеченского подствольника. Кажется, Зигги Стардаст — это я и есть.
На Гоголевском встаю в пробку. Открываю окно, закуриваю. В любом случае, поиски курьера нужно начинать с его домашнего адреса. Пытаюсь отвлечься, нюхаю зайчика, смотрю на зеленую листву в сквере. Рядом с окном нарисовался оборванец:
— Дядь, возьмите журнал «Интим-услуги»!
— Спасибо, мне не надо.
— Почему? — удивляется пацан. — Все же берут.
— Яне трахаюсь.
— А, — пацан чешет затылок. — Может, вам часы нужны? — достает из-за пазухи желтого цвета, уродливый наручный будильник.
— У меня уже есть, — поднимаю руку, показывая ему пластиковые Casio, нажимаю на кнопку, чтобы поднять стекло, но пацан цепляется за него рукой и заговорщицким шепотом сообщает:
— Есть базы компьютерные. Менты, налоговая, телефонные номера, регистрация машин.
— Взломанные базы — это уголовное преступление, убери руки со стекла! — отворачиваюсь и смотрю вперед.
— Да лана тебе, дядь. У тебя машина такая хорошая, возьми базы, чё ты? Телефончик незнакомый пробить.
Не поворачивая головы, достаю из бардачка пистолет, кладу на колени:
— Я не отвечаю на незнакомые номера! — Парень ойкает. Поднимаю стекло. Светофор загорается зеленым. Еду.
Курю в машине напротив подъезда этого курьера. В пятый раз пробегаю глазами по карточке с адресом, телефоном, именем и фамилией. Денис Васильевич Давыдов, это же умереть можно! Интересно, имеет ли он отношение к легендарному историческому персонажу? Если да, то дедушке, лежащему на Новодевичьем, сейчас слегка стыдно. Он отчаянно рубился на всем скаку, увлекая за собой эскадрон гусар, а правнучек его бездарный топчет московские мостовые в стаде эскадрона курьеров.
Куда же ты ускакал, Давыдов? Где ты прячешься, сволочь с хорошими фамильными корнями? Думаю о том, как я ненавижу связывать людей скотчем. Руки липкие, особенно лунки ногтей, и ходишь после этого неделю, будто клей нюхал. Кажется, фенольный запах впитался в каждую пору.
Еще абсолютно мерзкое ощущение, когда отрываешь пленку от человеческой кожи. У меня в этот момент в голове рождаются крупные планы замедленной съемки: скотч отходит от кожи миллиметр за миллиметром, возникают и рвутся тонкие клеевые нити, отрывающие тургор кожи. Бр-р-р. В такие моменты мне гораздо больнее, чем жертве. Она — всего лишь чувствует, как скотч обжигает верхний слой кожи, срываясь с него. А я не могу заставить себя