— Знаешь, — говорю, — людей убивают за то, что они воруют деньги. А тебя убьют даже не за это. За попытку, причем неосуществленную. И знаешь, почему? Вы даже деньги не можете спиздить, не сверившись сперва с томиком Достоевского.
— Кто это мы? — осторожно интересуется он.
Начинаю волноваться. Достаю зайчика, не оборачиваясь выхожу из комнаты. Запах скотча, теперь уже совсем слабый, напоминает о связанной истеричке, сидящей на полу.
Захожу на кухню, резко срываю скотч с ее губ, беру столовый нож, разрезаю пленку на руках.
— Мразь! Ничтожество! Садист! — выплевывает ругательства Света.
Аккуратно прижимаю отошедший кусок пленки к рулону, проглаживаю пальцами, убираю в карман пиджака. Салфеткой вытираю лезвие ножа.
— Ты даже не представляешь, что с тобой будет! — шипит она мне в спину.
— И что же? — оборачиваюсь.
— Что? Да ты… — смотрит на нож в моей руке, потом мне в глаза. — Ты меня убить собираешься? Ну, давай, давай! Ублюдок! Ну, убей, что тебе стоит! Гопник! Ты понимаешь? Ты гопота, ничтожество!
— Ты слишком серьезно к себе относишься! — Аккуратно кладу нож на стол, иду к выходу. Кажется, она начинает всхлипывать.
На улице выбрасываю в урну их мобильники. Следовало бы еще телефонный провод в квартире перерезать, но я успокаиваю себя мыслью, что прежде чем позвонить ментам, семейка потратит час на споры о том, «твари они дрожащие, или право имеют». А им еще гениальность сценария мужа обсуждать…
Является ли курьер родственником легендарного гусара, я, к сожалению, забыл выяснить. Впрочем, какая теперь разница.
Двенадцать часов дня. Район Парка культуры
Лейтенант Федоров смотрел в окно. На коленях у него лежал кейс, на крышке которого было два пакета — синий, с фисташками, и прозрачный, для скорлупы. Федоров был сосредоточен на сложных схемах реструктуризации своего богатства. Базовые потребности, как то: джип «Ниссан Инфинити», переезд с доплатой из Мытищ хотя бы в Свиблово и пусть с потерей площади, а также поездка в Италию, которую он обещал младшей сестре, — уже были удовлетворены. Оставалось еще тысяч шестьсот-семьсот свободного кэша.
«Можно было бы землю взять. Ща, говорят, рынок-то растет. — Хрыык. Федоров сломал зубами скорлупу ореха. — Где-нибудь в районе Сергиева Посада. — Хрыык. — Нет, еще лучше на Новой Риге, там быстрее растет. Взять, к примеру, соток пятьдесят, на Истре, у воды, — хрыык, — интересно, почем там теперь отдают? Может, местные опера подскажут? У них-то, небось, есть». Хрыык. С каждой разгрызенной фисташкой в голову приходила все более весомая идея. Ближе к концу пакетика в Москву Федоров решил не переезжать, чтобы не светиться, машину купить попроще, в Италию… «фиг с ней, ладно. Обещал же». В итоге шестьсот тысяч долларов были вложены в участки у воды, в природоохранной зоне, найденные через старого кореша в Росприроднадзоре, сто пятьдесят тысяч потрачены на улучшение жилищных условий в виде покупки ста метров в монолите там же, в Мытищах. Сотка долларов рассована по ячейкам в разных отделениях Сбербанка на черный день, сотка оставлена на жизнь, машины и турпоездки. Полтинник был выдан старшине Кустову, который отвлекал своим мельтешением и гадким словом «подельник» с момента зарождения потока мыслеобразов, кредитных карт, банковских ячеек и аккуратных столбиков с цифрами.