Она. Кончай это делать, вывалишься!!
Он хватает длинный зонт и, высунув его в окно загнутой ручкой вперед, делает быстрые загребающие движения (какими, скажем, вылавливают из пруда шляпу).
Наконец ему удается подцепить нитку, и… неопознанный предмет у него в руках.
Это завернутый в тонкую белую бумагу небольшой пакет. С осторожностью, видимо, ему очень свойственной, сдержанно и аккуратно он снимает бумагу.
В его ладонях оказывается букетик сияющих белоснежных гордений.
Он. Ты что? Ты… зачем?
Она (с напускной невинностью). Это не я!..
Он (допуская, впрочем, варианты). Ну да, не ты!.. Что это? (Обращает внимание на то, чем обернуты стебли.) Это что еще?! Ты с ума сошла?!
He веря себе, внимательно разглядывает, потом еще более осторожно разворачивает.
Нет, ты чокнутая! Это ты, кто же еще! Можешь мне не рассказывать! Господи! (Сложная комбинация радости и раздражения.) Нет, ты на сто процентов чокнутая, как все русские! Где ты умудрилась купить эти билеты?!
Она. Какая разница? Повезло. Они выступают сегодня единственный вечер.
Он (все еще ошарашенный). Откуда ты знаешь, что это моя любимая группа?! Я ведь не говорил!
Она. Говорил.
Он. Когда?
Она. Вечером двадцать четвертого, во вторник. Мы еще стояли тогда возле киоска. Ты показал мне их фотографию в музыкальном журнале. А потом оказалось, что ты забыл в универе свой серый свитер.
Он (растерянно). Да?.. Точно… Точно… (Возвращаясь к реальности.) Но ведь они, наверное, ужасно дорогие! Подожди-ка… (Сверяется с ценой на билете.) Holy shit!.. Holy shit!.. Так. (Решительно лезет в карман.) За свой билет я тебе отдам.
Она (бросается к нему и как может «блокирует» его руки). Не вздумай! Не вздумай!
Затяжная и довольно комичная в своем неравенстве схватка. Реплики: «Тогда я вообще туда не пойду!» и «А я уйду отсюда вообще!» чередуются с контррепликами:
«Ну и не ходи!..», «Ну и уходи, пожалуйста!..» и т. п.
Наконец оба устают: борьба происходит не только в неравной весовой категории, но и при некой трогательной, почти цирковой разнице размеров (она едва доходит ему до подмышки).
Он. Ладно, но чтобы это было в последний раз. Я тебя не понимаю: виза твоя закончилась, работы у тебя нет, жить тебе негде, денег нет совсем, а ты покупаешь шестидесятидолларовые билеты! Скажи, разве это нормально?
Молчание.
Нет, ты скажи, я ведь тебя спрашиваю!
Она (устало). Думай как хочешь.
Oн. Я же о тебе беспокоюсь!
Она (довольно ехидно). Ну, коне-е-ечно!..
Он. Значит, не беспокоюсь? А что ты завтра будешь есть? На что ты рассчитываешь? Точнее, на кого? На меня? Может, на моих родителей?