Натан молчал.
— Но все это мои заблуждения, не правда ли? — холодно проговорил Спенсер. — Ты знал, что бабушка оставила Кристине все свое состояние, и именно поэтому ее убил. То, что сама Кристина догадается оставить завещание, тебе в голову, конечно, не приходило. Да если бы даже и приходило что-нибудь подобное, ты отлично знал, что все деньги она тебе ни за что не оставит. А то, что ты задумал, было для тебя очень удобно. Верно? — выдавил Спенсер сквозь стиснутые зубы. Пот заливал ему глаза. — Итак, она умирает, не оставив завещания. В этом случае ты бы немедленно обнародовал свое происхождение, не так ли? Зачем дальше прикидываться Альбертом Мейплтопом, если можно получить девять миллионов долларов? Верно?
— Я понятия не имею, что именно ты имеешь в виду, — с вызовом проговорил Натан.
— Не понимаю, как могла решиться на такое Бетти Барретт? — удивился Спенсер. — Неужели ее настолько ослепила любовь к тебе? Ведь «Красные листья» были смыслом ее жизни. Она продолжала дело, начатое родителями. Как тебе удалось заставить ее закрыть это заведение?
— Я не собирался заставлять ее, — насмешливо проговорил Натан. — Просто мы оба переживали смерть Кристины, оба горевали и, естественно, встречались. Она была очень благодарна, что Конни, Джим и я пожертвовали «Красным листьям» деньги, которые оставила нам Кристина. То, что она влюбилась, для меня самого было неожиданностью. — Он сделал паузу и улыбнулся. — Что же касается второго вопроса, то здесь ты крупно ошибаешься. Она вовсе не была без ума от той жизни, какую вела в «Красных листьях». Чтобы принять решение, ей потребовалось не больше пяти минут. Она всегда мечтала жить рядом с водой.
Спенсер почувствовал, что черная аура Натана захватывает его, давит, душит. Он убрал свой «магнум» в кобуру, держа руку на «дешевом стволе», который был спрятан сзади под тренировочным костюмом. Ему было мучительно сознавать, что жизнь Кристины оборвалась из-за денег. И не ее только жизнь. Он не мог перенести этого.
Натан молчал.
— Наверное, ты так рассуждал: Господь даровал тебе жизнь, а ты не стоишь этой милости. Ты сознавал, что твоя жизнь не стоит и гроша, — так почему жизнь Кристины должна стоить больше? Верно я говорю? Знаешь, а ведь, как это ни ужасно звучит, если бы Кристину убила Конни, было бы много лучше. В конце концов, эту девушку мучила ревность, она была охвачена страстью. Она признала себя виновной. Она сходила по тебе с ума. Она испытывала невероятные мучения от твоей лжи, твоих предательств… и от Кристины. Было бы лучше, если бы Кристина погибла не из-за твоей алчности, а из-за страсти.