Могут возразить: ведь процесс десталинизации в форме разоблачения культа личности Сталина начался чуть ли не вскоре после его кончины. О какой прочности его системы в таком случае можно вести речь? Но дело в том, что процесс разоблачения культа личности Сталина, если говорить обобщенно и до некоторой степени упрощенно, затрагивал прежде всего личность самого вождя, а не системы, созданной им. С этим серьезно спорить трудно, если вообще возможно. В этой связи позволю привести слова упоминавшегося уже выше Р.Пэйна: «Он пришел к власти, когда революция была истощена и предана, и он разрушил ее. На ее руинах он воздвиг монумент самому себе. Это — прочный монумент, и мы бы ошиблись, если бы подумали, что его смерть положила ему конец. Он — один из тех, кто всегда восстает из мертвых. Его дух, его энергия остаются… Этот небольшой, молчаливый, покрытый оспинами человек с укороченной рукой, с почерневшими зубами и желтыми глазами, был величайшим тираном своего времени и, возможно, всех времен»[13].
Я не стану спорить по поводу того, был ли Сталин тираном, а тем более величайшим тираном всех времен и народов. Ответ на этот вопрос читатель даст сам себе, ознакомившись с предлагаемой его вниманию книгой. В конце концов, унаследованное нами из истории древней Греции понятие тирания настолько туманно и порой неопределенно, что под него можно подгонять очень многие исторические явления. Кстати, в самой Греции первоначально тираном считался лишь тот властитель, который захватил власть незаконным путем. Что касается других свойств власти тирании, то они получили свое нынешнее содержание впоследствии. К тому же, на мой взгляд, данное понятие больше тяготеет к классу морально-этических, нежели политических категорий.
Однако бесспорно и неопровержимо одно: Сталин был жестким и жестоким правителем. Соображения гуманизма он трактовал с чисто классовых позиций — насколько это соответствует интересам господствующего в Советской России класса. Волю же и интересы этого класса, как он считал, воплощала его политическая линия. Противников этой линии он рассматривал не только в качестве своих политических оппонентов, но и как личных врагов. Впрочем, в этом он не был историческим уникумом. В истории России и других стран можно найти десятки аналогичных примеров.
Однако в некоторых работах авторы как бы забывают об этом и всецело концентрируются исключительно на проявлениях деспотизма Сталина как явлении уникальном в своем роде. Нисколько не оправдывая Сталина и не стремясь снять с него ответственность за его действительную вину по части террора и репрессий, не следует забывать и о том, что в истории подобное — не столь уж редкое явление. К тому же — и это самое важное — нельзя искусственно абстрагироваться от суровых реалий эпохи, в которую он жил и действовал. На жестоких деяниях Сталина лежит скорее суровая печать суровой эпохи, чем собственно его личности. А точнее говоря, на первом месте стоят прежде всего исторические объективные причины, а потом уже и личные качества самого Сталина. В связи с этим стоит привести оценку, данную личности Сталина влиятельным американским журналом «Life», который на протяжении многих лет определял человека года. Так, человеком 1939 года он назвал Сталина. Примечателен при этом вывод, сделанный журналом: