.
Складывается устойчивое впечатление, что почти со всеми ближайшими сподвижниками у В.И. Ленина отношения были, мягко выражаясь, далекими от идеальных. Ссылки на то, что движущим мотивом было то, что Ленин во главу угла ставил прежде всего интересы дела и что именно этот приоритет в конечном счете и определял всю гамму его отношений с соратниками, хотя и выглядит убедительным, но все-таки вызывает какие-то внутренние сомнения и вопросы, остающиеся без ответа.
Смысл их сводится к тому, что Ленин, по мере ухудшения своего физического состояния здоровья (явных признаков политического недомогания Ленин пока не обнаруживал, хотя в связи с переходом к НЭПу в его высказываниях все чаще проскальзывали нотки внутренней неуверенности), все больше ощущал нечто вроде утраты прежнего трепетного уважения к своему неоспоримому авторитету и мнению. Его соратники, как бы соревнуясь друг с другом, демонстрировали перед ним собственную самостоятельность и способность вести себя в качестве независимых, самодостаточных политических фигур. Одновременно они вели между собой неутихавшую закулисную борьбу, чтобы заручиться большей поддержкой со стороны самого Ленина, поскольку именно такая поддержка и составляла в конечном счете один из решающих компонентов в предстоявшей борьбе за власть в партии.
Помимо воспоминаний сестры Ленина, имеется еще и его собственное письмо, датированное июнем 1921 года, из содержания которого можно сделать однозначный вывод: Ленин чувствовал нараставшее сопротивление своих соратников, их плохо скрываемое недовольство отдельными его действиями, их стремление продемонстрировать свой вес и свое независимое положение. Вот полный текст этого письма, также впервые опубликованный в конце 80-х годов XX века.
«Тов. Шкловский!
Получил Ваше большое письмо после отправки Вам моей записки.
Вы вполне правы, что обвинять меня в «протекционизме» в этом случае — верх дикости и гнусности. Повторяю, тут интрига сложная. Используют, что умерли Свердлов, Загорский и др.
Придется Вам «итти сначала». Есть и предубеждение, и упорная оппозиция, и сугубое недоверие ко мне в этом вопросе. Это мне крайне больно. Но это— факт. За Ваше письмо Вас не осуждаю. Понимаю, что Вам очень тяжело.
Я видел еще такие примеры в нашей партии теперь. «Новые» пришли, стариков не знают. Рекомендуешь— не доверяют. Повторяешь рекомендацию — усугубляется недоверие, рождается упорство. «А мы не хотим»!!!
Ничего не остается: сначала, боем, завоевать новую молодежь на свою сторону.
Привет! Ленин»[943].
В свете данного письма Ленина вполне оправданной и логичной предстает и коренная реорганизация, произведенная на X съезде и после съезда на пленуме ЦК как в самом составе Центрального Комитета, так и в его исполнительных органах. В члены ЦК были избраны новые члены: численность членов ЦК была увеличена с 19 человек до 25, увеличилась также численность кандидатов в члены ЦК. Из прежнего состава Политбюро был выведен Крестинский, он также утратил свои посты в Оргбюро и в Секретариате. Вместо Крестинского в члены ПБ был введен Зиновьев, бывший до сего времени лишь кандидатом. Крупную перетряску претерпело и Оргбюро, из которого были выведены сторонники Троцкого и другие члены, явно не продемонстрировавшие свою лояльность Ленину во внутрипартийной борьбе, особенно в период дискуссии о профсоюзах. Они были заменены другими, вполне лояльными Ленину (да и Сталину) людьми.