— Ее зовут Мелоди Джо Энн, — ответила она, и покрасневшие глаза засияли гордостью.
— Постойте, — сказала я Чарли, — мы же остановились на Мелоди Рут, в честь мамы.
Подняв глаза от малышки, Чарли посмотрела на маму:
— Я думала, что Джо решила назвать ее Мелоди Рут.
Мама засмеялась сквозь слезы, блестящие в ее глазах.
— Все верно, но я подумала, этой малышке гораздо больше подойдет имя в честь женщины, которая отдала за нее свою жизнь.
— Могу я спросить, что произошло? — тихо спросила Чарли.
Было очевидно, что мама убита горем, но она нашла в себе силы объяснить:
— Не знаю, насколько близки вы были с Джо. У нее был диабет первого типа.
— Этого я не знала, — ответила Чарли, сочувственно глядя на маму и покачиваясь с ребенком на руках.
— Нам стало известно об этом, когда ей было семь. Тогда она едва не умерла. Повреждение почек было необратимым. Всю жизнь мы боролись, чтобы она была жива. Сотни больниц. Сотни раз на грани жизни и смерти.
Она коснулась маленькой ладошки, которая появилась из складок одеяла. Ладошки моей дочери. Это было ужасно.
— Прямо как ее мать, — произнес мужской голос.
Удивившись, я обернулась и увидела папу, который входил в палату с двумя чашками кофе в руках.
— Всегда пыталась выбраться из пеленок, — добавил он, показывая на ручку малютки. — Всегда бунтовала.
— До самого конца, — сказала мама, задохнувшись от рыданий.
— Мне очень жаль, мистер и миссис Монтгомери, — проговорила Чарли.
— Однажды она пришла домой и рассказала, что беременна, — поведала мама. Папа отдал ей чашку кофе и в знак поддержки сжал ее плечо. — Доктор сказал ей, если она через это пройдет, то рискует потерять жизнь. Но она ничего в жизни не хотела так, как ребенка. И это единственное, что могло ее убить.
Мама больше не могла сдерживать слезы и разрыдалась, а папа крепко ее обнимал. Теперь я все вспомнила. Как однажды, всего один раз, мы с моим парнем не были осторожны. Как он решил не участвовать в жизни Мелоди. Как я заболела и больше не могла сама о себе заботиться, поэтому ушла с работы и вернулась к родителям. Я делала все с одной-единственной целью — сохранить жизнь Мелоди.
В конце концов, я нашла в себе силы подойти к Чарли и посмотреть на дитя, так долго жившее внутри меня. Чарли тут же повернулась, чтобы я смогла увидеть лицо малышки. Чувства переполнили меня, и инстинктивно я прикрыла рот обеими руками. Она была самой прекрасной на свете! Совершенной, идеальной.
— Посмотри, какие у нее глазки, — с трудом проговорила я.
Чарли кивнула:
— А какие длинные пальчики!
— Дети — это круто.