Одиночный дядька петлял по сугробам, набивая мешок пустыми бутылками и давленными пивными банками. Каждый раз, когда он бил каблуком по банке, на березах хором вскрикивали вороны. Подобранные варежки и шарфы дядька прилежно вывешивал на острия заборов, придавая им вид праздничных торговых рядов. Как только добытчик скрылся за поворотом, вороны осмелели и накинулись на потерянные кем-то мандарины. Которые некрасиво прятались в затоптанном грязном снегу. Озираясь по сторонам, возвращались домой перепуганные канонадой собаки.
Тихо было. Как в дремучем лесу. А потом, когда я замерзла, стоя у озера, раздался нереально оглушительный взрыв. От неожиданности ноги сами подкосились, завалив меня в сугроб.
Ворон как ветром снесло. Минутную тишину сменил громкий гул, пронзительный треск. Через короткий промежуток над крышами возник первый клуб черного, чудовищного дыма. От которого в разные стороны удирали последние вороны. Их полет напоминал бег по пересеченной местности. Дым преобразовался в плоский бублик и лениво начал расширяться. Огонь появился позже. После пронзительного женского крика.
Сидя в сугробе, отупевшая от чернеющего на глазах неба, я, холодея от ужаса, начинала понимать причину грохота. И надеялась только на одно – чтоб долбанул не мой дом. Хотя шансов на спасение у панельных развалюх было ничтожно мало. Они стояли слишком тесно, чтоб остаться целыми.
Огонь, пробивая смоляную мглу, озарял красными всполохами всю округу. К визгу неизвестной женщины прибавились еще несколько, более истошных. Я приняла вертикальное положение и, спотыкаясь, поковыляла к эпицентру. Дорога вела вверх, поэтому быстро шагать не получалось. Ноги проскальзывали, а глаза упорно не отрывались от огня.
– Немного левее, чем мой, или все-таки мой? Или тот, что по соседству? Господи, услышь меня глупую, за что мне такое? – понимая идиотизм мольбы, шептала я.
Все уже случилось, так что осталось убедиться в неотвратимом.
– Это из-за меня, – решила я. – Кто-то нашел мое убежище и решил избавиться от меня навсегда. Вот почему Николай не приехал. А если это его рук дело? Нет. Скорее всего – сначала убрали его, а теперь добрались до меня. Нет. Сначала они убили маму, а потом…
Потом я подумала, что это маме надоело мое существование.
А потом я поняла, что далеко не все в этом мире крутится вокруг моей персоны.
Вслед за мной неслись наспех одетые люди. Опухшие, расхристанные, многие без шапок. За церковной площадью я перевела дыхание. Теперь стало ясно – уничтожен соседний дом, через два от моего. Сначала мне показалось, что он взорван до основания. Однако, когда порыв ветра унес очередную порцию гари, выяснилось – из здания вырван треугольный ломоть. Из самого центра. Словно какой-то лакомка отхватил себе огромный кусок торта.