– Гитлера на вас нет!
– Мы субсидируем похороны и скоро назначим компенсацию семьям погибших!
– Какая сука за Гитлера говорила? У меня оба деда в войне погибли!
– Бензопилу хоть верни! Куда я без нее?
– А у меня телевизор новый, бля!
– Твой дед до сих пор небо коптит!
– А я все потерял!
– И что у тебя было? Поллитра недопитая?
– Не твое собачье дело. Я, может, на мотоцикл копил!
– Мой дед герой, не то что твой – полицай ссученный.
– Так твоя квартира целехонька, бля. Сходи, бля, забери, бля. И езди на нем, на хрен! Ездюк хренов!
Зычный гогот перекрыл вопли несостоявшегося байкера. Который с невероятно круглыми глазами доказывал недоверчивому обществу свою правоту. Обильно орошая округу брызгами слюны.
Выглядывая из-под локтя охраны, митингующий обещалкин оглядывался, как голодный хорек из норы.
Мне сказочно повезло. Когда стали выдавливать власть из кафе, на улицу вынесло и меня. Целую и неповрежденную. Почти здоровую. Это если не учитывать температуру, но государство к ней не имело прямого отношения.
Возвращаясь в мрачный неуютный дом, я подумала, что неплохо бы озадачиться приобретением нового пуховика, но потом почему-то эта затея показалась мне незначительной. Мысли витали где-то в районе жаркого солнечного лета. Думалось о снастях для рыбалки, о красивом холме, поросшем елками, под которыми гуртом теснились белые грибы.
– У меня бред. Надо выпить аспирина. Где у нас аспирин? Нету. Что же выпить? Ножку у стула, что ли, погрызть? Раз никаких лекарств нет…
Вот интересно, а будет ли мама мной гордиться, когда случайно узнает, что ее дочь стала знаменитым художником? Хихикнула. Сколько уверенности в себе от нескольких проданных картин.
Днем температура поднялась еще выше. Правда, градусника под рукой не оказалось, но, судя по острой ломоте в суставах, больше тридцати восьми. Надсадный кашель мешал спать. Лекарств не было. Хотелось горячего чаю. Что же такого сожрать, чтоб легче стало? Залезла под одеяло. А там как в сугробе.
– Я ежик. Я упал в реку. Я сейчас утону. – Надо же, раньше мне этот мультик вовсе не нравился.
Соседка пыталась вызвонить меня, но дойти до нее оказалось невозможно. В бреду мне чудилось, что я встаю и открываю эту проклятую дверь. Раза три. Но в действительности я всегда оказывалась на месте.
Завернутая в одеяло, долго добиралась до кухни. Наверное, это было уже завтра. На одной из полок была обнаружена половина лимона. В которую я с радостью вгрызлась, предварительно разогнав с нее полчище мушек. Стало немного легче, во всяком случае, глаза вытаращились. А потом не помню ничего.