А сейчас он снимет носки, бросит на пол, пошевелит голыми пальцами для озонирования воздуха. И приступит к главному.
– А вчера я пришел поздно, потому что у нас было заседание… – Большие пальцы на ногах забавно скрючиваются, выражая напряженную работу мысли.
Жаль, папа не в состоянии придумать, на каком именно заседании он сумел пригодиться фирме, да и «поздно» слабо сказано. Он на рассвете приковылял. Попахивая не только спиртным, но и резкими, почти мужскими духами. Может, его на голубизну пробило? Интересно, но спрашивать воздержусь.
Мама, как всегда, придерживалась обета смирения. Она молчала. Монолог папу не устраивал. Его все больше тянуло на скандал. Ему было плевать, что я сидела и слушала. Внимала внимательно.
Посуда сверкала, как латы римской армии накануне битвы. Мама медленно вытерла руки об оранжевое вафельное полотенце. Устало улыбнулась мне. Сняла застиранный до неопределенного голубоватого цвета передник. Аккуратно повесила его на крючок. Довольно изящно наклонившись, двумя пальцами подобрала белые вывернутые наизнанку мужнины носки, собираясь отнести их в ванную. Почти одновременно с этим миролюбивым действием раздался истошный визг дверного звонка. Вынуждая меня покинуть поле боя, чтоб выяснить, кого принесла нелегкая.
Судорожно штампанув мою щеку пахучей вишневой помадой, в квартиру тайфуном врывается моя единственная бабушка. В багровой короткополой шляпке с пестрым залихватским пером. Экспроприированным не иначе как из мужской фазаньей жопки.
Папина мама вся сегодня багровая, как свекла без шубы.
– Можешь ничего не говорить. Бедный мой мальчик. Страдалец! Как вообще можно жить в таком третьесортном районе?
Как выглядит четвертый сорт, я примерно предполагаю. Недавно меня черти занесли в поселение. Близ железнодорожной платформы. У самого исторического центра. Судя по названию, там в ветхозаветные времена ваяли фарфор. Отваялись. Теперь при виде домов, вопиющих о сносе, остается изумляться, почему у жителей такой оживленный и предприимчивый вид. Словно происки в поисках пропитания не оставляют времени ткнуться носом в очевидную четверосортность. А какие там коты! Чудо, а не коты. Самые котастые коты в мире.
– Не понимаю, как культурный человек из интеллигентной семьи с достойными предками может вынести окружение низкопробного плебса. – Бабушка решительно не желает согласиться с тем фактом, что плебс и есть народ.
Я живу тут с рождения и никак не могу согласиться с ее нападками. Хороший район. Если нет пробок и не перекрыт железнодорожный переезд, то от нас всего полчаса до центра Питера на машине. А также до Пушкина и Павловска. Правда, в отличие от них, у нас нет ни одной приличной достопримечательности.