Арсеньев молча смотрел на Загорского. Он сразу же вычислил причину столь неожиданного приступа мигрени Марины, но терялся в догадках, что между ними произошло. Может, зря они с Жюли следили за их protégée[47] не так тщательно, как следовало бы. С другой стороны, он был уверен, что Загорский никогда не позволил бы себе оскорбить словом или действием невинную девушку.
Они направились маленькой группкой к выходу из парка, где их ждала коляска. Юленька заботливо вела под руку Марину, то и дело поглядывая на нее, словно опасаясь, что та может неожиданно упасть наземь. Загорский держался чуть позади, но не отставал от них ни на шаг. Арсеньев, пользуясь случаем, поравнялся с ним.
— Что меж вами произошло? Если ты позволил…
— Прошу тебя, что я мог позволить себе на виду у всех! — отрезал Загорский резко.
— Тогда в чем дело? Марина Александровна до сего момента не страдала приступами мигрени.
Загорский раздраженно посмотрел на друга.
— С каких это пор ты стал таким любопытным? Прости, я не могу тебе сказать, это было бы низко с моей стороны, — он увидел, что их маленькая группка приблизилась к коляске Арсеньевых, и жестом подозвал человека со своей лошадью. — Позвольте, я провожу вас…
— Нет! — вскрикнула Марина и, осознав свою оплошность, понизила голос. — Нет. Я не вижу в этом необходимости, сударь.
— Это не необходимость, а только мое удовольствие, — возразил ей Загорский, предлагая ей свою руку для того, чтобы помочь сесть в коляску.
— Я не вижу в этом необходимости, — тихо, чтобы не услышали Арсеньевы, процедила сквозь зубы Марина. Ее рука дрожала в его руке то ли от негодования, то ли от волнения. — C'est tout ce que je vous dis[48], сударь.
— Зато я не все сказал вам, — Загорский помог ей сесть, а потом закрыл дверцу коляски и положил свою руку на нее. — Вы не дослушали меня, а, следовательно, не дали мне возможности оправдаться от выдвинутых вами обвинений.
— Я не хочу слышать ваших объяснений, — медленно проговорила Марина. Ее уже ничуть не волновало, что сидящие в коляске Арсеньевы слышат их диалог. — Я не понаслышке знаю, какой вы мастак придумывать оправдания.
Загорский слегка покраснел от ее слов.
— Марина Александровна, я попросил бы вас… — начал он, а Марина, слегка удовлетворенная тем, что задела его за живое своими словами, чувствуя, что не в силах более продолжать этот разговор, тихо обратилась в отчаянье к Павлу:
— Je serais très content si vous me débarrassez de ce homme[49]…
Павел слегка пожал ее руку в знак поддержки, наклонился к Загорскому и еле слышно прошептал ему в ухо: