— Только, пожалуйста, не мимо библиотеки.
— Легко!
Устроившись на заднем сиденье, Глория Дюбуа замаскировалась букетом. Аспирантка, после того как ассистенты приняли ее за привидение, ясно поняла, что предстоящий денек будет самым ужасным днем в ее жизни, чуть менее ужасным, чем вчерашняя трагедия.
Если первокурсница, ставшая убийцей, произвела семь выстрелов, то сегодня этих выстрелов будет немерено.
С телевизионных экранов.
С газетных полос.
Со страниц Интернета.
С уст фальшивых очевидцев и липовых свидетелей.
И замелькают фотографии погибших. А также студентки, промазавшей только раз.
И незадачливого дяди, охранника Национального парка роз.
И Тины Маквелл, как главной свидетельницы, первой оказавшейся на месте преступления.
И, конечно, пресса не обойдет стороной оставшихся в живых.
Теперь в историю Луизианского университета Глория Дюбуа впишется не как выдающийся генетик, а всего лишь как уцелевшая жертва утренней бойни, академической резни, студенческого разгула, библиотечного ада…
А может, репортеры и корреспонденты обзовут эту жуткую сенсацию как-нибудь более хлестко?
Но тут на обочине мелькнул указатель поворота к больнице.
И аспирантка, ненавидящая в данный момент все средства массовой информации вместе взятые, переключилась на сугубо личные проблемы.
Впереди была встреча с мужчиной, который окончательно и бесповоротно доказал, что он достоин женщины из рода Дюбуа.
Аспирантское сердце встрепенулось, пульс участился.
Как всегда, Глория начала терзать себя вопросами, не имеющими ответа.
А вдруг раненому стало хуже и к нему не пропустят?
А вдруг русский пациент не захочет видеть ту, из-за которой пострадал?
А вдруг библиотечный герой элементарно захочет вернуться на родину?
А вдруг далекие родители потребуют, чтобы сын как можно скорее покинул негостеприимную страну?
Но тут сомнения и терзания вытеснила здравая и великолепная идея, которую успокоившаяся аспирантка решила озвучить у постели раненого.
Только бы разрешили свидание, только бы разрешили…
И Глория Дюбуа получила допуск.
Гранд-маман, оказывается, уже обеспечила русскому герою одиночную палату-люкс и все, все, все, что требовалось для скорейшего выздоровления.
Перед тем как отворить дверь из матового стекла, Глория поднесла к губам фамильную реликвию — золотой медальон — и поцеловала — на всякий случай…