Здесь были и трепет, и восторг, и вдохновение — все то, что могло прийти не столько извне, откуда-то оттуда, на что она смотрела, но из того, что расцветало в этот момент в ее собственной душе.
Граф продолжал хранить молчание. Он был поражен до глубины души, и в то же самое время эти работы задели его за живое. И внезапно он осознал, что такое чувство, которое охватило его при виде этой коленопреклоненной красавицы, он испытывал только перед своей Афродитой.
Он пытался критически оценить мастерство резчика, но эти тонкие пальцы, изгиб шеи, округлые линии груди были столь совершенны, что он не мог оторвать глаз и вновь и вновь возвращался к вдохновенному лицу женщины.
Наконец с большим усилием он отвернулся, все еще не произнося ни слова, и посмотрел на фигуру оленя, приподнявшего голову, словно чутко прислушивающегося к лесным шорохам, таящим в себе опасность: все тело напряжено, глаза широко, беспокойно открыты.
— Как могли вы научиться всему этому за такой короткий срок? — наконец спросил граф.
— Все это уже жило во мне еще до того, как я приехала на Бали, — объяснила Роксана. — Я все время чувствовала это в моей голове и в пальцах, но у меня не было подходящей возможности, чтобы заняться ваянием, и не было учителя, который мог бы показать мне все это.
— Тот, кого вы выбрали себе в учителя, видимо, необыкновенный человек.
— О да!
Граф повернулся и посмотрел на нее своим проницательным, изучающим взглядом, словно все еще не веря, что это именно она создала все эти изумительные скульптуры, что окружали их со всех сторон.
Как это было возможно, спрашивал он себя, что столь изящное, хрупкое создание могло творить, подобно мужчине, и подмечать такие тонкости, так глубоко проникать в суть вещей, что этого трудно было бы ожидать и от умудренного годами опытного мастера, не то что от юной девушки.
Словно поняв его замешательство, Роксана улыбнулась и сказала:
— Возможно, вы захотите посмотреть маленькие сувениры, которые я обычно делаю для тех, кто добр ко мне.
С этими словами она подошла к столу, на котором граф увидел как раз такие небольшие вырезанные фигурки, которые он ожидал встретить здесь с самого начала, но при ближайшем рассмотрении и они, оказалось, представляли собой нечто совершенно отличное от того, что он когда-либо видел.
Роксана взяла со стола одну из них и протянула ему.
Это была рука, очевидно, женщины-балийки, почти в натуральную величину, пальцы были вырезаны очень легкими касаниями лезвия, и в этой простоте крылось особое изящество и очарование.
Здесь также была и детская рука, толстенькая, в ямочках, вырезанная из сандалового дерева.