Она не выдержала, и выдала цветистую матершинную вязь. После этого гостью пробило на слезы. Супруги переглянулись, потом, чуть переждав, начали давать бессмысленные советы.
— Ну, я бы сейчас посоветовал вам только одно. Хотя бы пару дней посидеть в отеле, — сказал Юрий.
— Да, и не выходить в город вечером, — вторила ему Ольга. — Днем он вряд ли решится повторить это.
Юрий не согласился.
— Да кто его знает. Парень он, чувствуется, наглый, без тормозов. Такой борзый перец может отчудить все, что угодно.
Сказав это, Юрий поднялся, прошел в ванную. Когда Астафьев, уже освежившись, вернулся, девушки беседовали о чем-то своем, причем обе дымили, как два паровоза.
— Все, кажется, я отошел, — сообщил он Ольге. — Можно идти есть, а то опять пропустим время завтрака.
— Пошли, — согласилась та.
— Ой, а можно я у вас в номере ванну приму? — попросила Елена. — А то Васька вчера крану с горячей водой голову свернул, пришлось ее перекрыть. Мы там залили соседей снизу, так что управляющий еще вчера приходил, ругался.
— Да, пожалуйста, купайся, в чем дело, — согласилась Ольга.
Тем временем Ольга подняла с кресла и бросила мужу его штаны. При этом из его кармана выкатился тот самый перстень. У Елены при виде его расширились глаза.
Она подхватила его, пролепетала: — Откуда это у вас?
— Вчера нашел в том кафе после драки, — пояснил Юрий. Он и сам впервые рассмотрел свою находку при свете дня. Массивный, черный перстень, теплый на ощупь, и в нем, золотой, сильно выступающий над черной полировкой, равнобедренный треугольник.
— Это его любимый перстень, Сократоса, — пояснила Елена. — Черное эбеновое дерево, и золото.
Она подняла рукав все той же своей голубой футболки, и они увидели на плече Елены темный отпечаток, словно от прививки от оспы, но в форме точно такого же треугольника.
— Тавро. Он всех своих девушек метит этим треугольником. Нагревает треугольник на зажигалке и припечатывает к плечу. Сократос очень дорожит этим перстнем. Там, внутри, есть даже его имя. Он что-то вроде его талисмана.
Она содрогнулась, и отдала Юрию перстень.
— Не хочу даже в руках держать эту гадость.
Юрий пожал плечами, примерил его. Перстень слазил у него даже с большого пальца. Тогда он снова сунул перстень в карман. Ольга к этому времени уже оделась, так что они все втроем вышли из номера. У двери номера Зубриловых топталась филиппинка в форме горничной, с ведром, совком и шваброй. Она что-то залопотала хозяйке номера, но Елена, открыв ключом номер, отрицательно замотала головой.
— Нет-нет! Ноу-ноу! Гоу хом! Потом-потом!