За минуту до этого Гельмут Мильх включил ретранслятор сотовой связи. Сделал он это зря. Глубоко в трюме Шимон неторопливо беседовал с новым другом Андре.
— А от чего может взорваться эта бомба?
Они поднимались наверх по маршевым лестницам, все выше и выше. Сюда даже начала проникать музыка из зала над ними.
— Да, от чего угодно, — вещал Шимон. — Можно вставить пейджер, или мобильный телефон…
И тут он услышал, как внутри его ноши запищал сигнал вызова, потом что-то щелкнуло, и зеленая лампочка на пульте начала мигать. А Шимон вдруг понял, что если бомба взорвется сейчас, то могут погибнуть люди там, наверху, и этот, рядом. Если же ее бросить вниз, то сдетонирует весь этот чудовищный запас тротила. А вот Андре не понял, почему этот умный еврей прервал свою лекцию, а толкнул его вниз, а сам бросился на пол, и прикрыл своим щуплым телом, затянутым в бронежилет, свою жуткую ношу. Грохнуло так, что матрос оглох, а когда расселась пыль, и он поднял глаза, то он понял, что друга у него уже нет.
— Сделай круг над ним! — крикнул Шакир пилоту.
— Опасно, могут подстрелить этим самым фейерверком.
— К чертям! Сделай большой круг.
В это время Астафьев уговаривал капитана корабля.
— Все просто, Антонио, радиоэфир уже под нашим контролем. Просто позвоните в Неаполь, там же у вас есть спецслужбы.
— Хорошо, я все сделаю так, как вы говорите.
Он и в самом деле начал набирать какой-то номер на спутниковой связи, так что Юрий уже спокойно покинул рубку. Он вышел, и совершенно обалдел. На месте, где лежал Мансур, была только лужа крови, и не менее кровавый след вел к леерам.
Все эти события прошли мимо пассажиров корабля. Продрогшие, но довольные, они возвращались в главный зал, и восхищенно обменивались своими мнениями.
— Я была на открытии последней олимпиады, там тоже было здорово, но такого подбора цветов не было!
— Двадцать пять минут, двадцать пять минут! Я засек по часам. Этот бал мне определенно начинается нравиться.
— Да, китайцы известные мастера своего дела. Недаром именно они изобрели порох.
Снова зазвучала живая музыка, на этот раз отдохнувшие музыканты наяривали джаз. Собралось и жюри по выбору лучшего костюма. Антоний Головачев настаивал на награждении Пастора и кающейся грешницы, но их так и не сумели найти.
Двадцать минут кружила над лайнером «Сессна» турецкого миллиардера, пока пилот не взмолился.
— Ахмад-Бей! Нам не хватит топлива, еще пять минут, и мы не дотянем до берега.
Шакир скрипнул зубами, и махнул рукой. Сам он откинулся на спинку кресла, и начал искать, где совершил ошибку. Он отдал полмиллиона за то, чтобы умелец, изготовивший бомбу для лайнера, скопировал пульт управления лично для него. Правда, он предупредил его, что пульт будет работать на других частотах. Тогда Ахмед не придал этому значения. Он мог бы взорвать бомбу за десять минут до положенного срока, и под воду ушли бы не только все его конкуренты по золотому бизнесу, но и сам этот недоношенный щенок Мансур и вся его команда. Он изрядно надоел ему за эти полгода своим высокомерием и непомерными запросами. С ним приходилось делиться всем, от личного номера в самом лучшем отеле, до спальни в собственной яхте, и даже облюбованной им самим женщиной. Но, бомба почему-то не взорвалась.