— Бедняга! Мне и в голову не приходило, что тут такое дело. — Он затянулся сигаретой. — А операция помогла бы?
— Да, Тед. Знаете, ветеринару она доставляет особое удовлетворение. Я всякий раз чувствую, что по-настоящему помог животному.
— Оно и понятно. Хорошее, должно быть, чувство. Но небось стоит такая операция недешево?
Я криво улыбнулся:
— Как посмотреть. Работа сложная и требует много времени. Мы обычно берем за нее фунт.
Хирург-окулист, конечно, только посмеялся бы над таким гонораром, но и эта сумма была не по карману старику Альберту.
Некоторое время мы оба молча смотрели на старика, на ветхую куртку, на лохмы штанин, прикрывающие растрескавшиеся башмаки. Фунт. Половина месячной пенсии по старости. Целое состояние.
Тед вскочил.
— Надо же старику объяснить. Я ему сейчас втолкую.
Подойдя к дряхлому пастуху, он спросил:
— Ну как, Альберт, еще одну сдюжишь?
Старик посмотрел на него смутным взглядом, потом кивнул на свою уже вновь пустую кружку.
— Ладно, подлей капельку, Тед.
Тед махнул мистеру Уотерсу и нагнулся к уху старика.
— Ты понял, что тебе толковал мистер Хэрриот, а, Альберт? — прокричал он.
— Как же… как же… Мик маленько глаза застудил.
— Да нет же! Это совсем другое. У него это самое… заворот век!
— Все застуживает и застуживает, — бубнил Альберт, уткнувшись носом в кружку.
Тед буквально взвыл:
— Ах ты упрямый старый черт! Слушай, что тебе говорят: ты бы его подлечил! Ему нужно…
Но старик уже ушел в себя.
— Еще как щенком был… все застуживал, все застуживал…
В тот вечер Мик отвлек меня от собственных невзгод, но потом я никак не мог забыть эти страшные глаза. У меня руки чесались привести их в порядок. Я знал, что час работы вернет старому псу мир, которого он, возможно, не видел годы и годы, и все во мне твердило: мчись в Коптон, сажай его в машину, вези в Дарроуби, оперируй. Деньги меня не интересовали, но беда в том, что такая импульсивность несовместима с нормальной практикой.
На фермах я часто видел хромых собак, а на улицах — тощих кошек. С какой бы радостью я хватал их и излечивал с помощью своих знаний! По правде говоря, я несколько раз даже попробовал, но ничего хорошего из этого не вышло.
Конец моим терзаниям положил Тед Добсон. Он приехал в Дарроуби навестить сестру и вечером возник в дверях приемной, придерживая велосипед. Его веселое, умытое до блеска лицо сияло так, что, казалось, озаряло всю улицу. Он обошелся без предисловий.
— Вы бы не сделали старику Мику эту операцию, мистер Хэрриот?
— Да, конечно, но… как же…?
— Об этом не беспокойтесь. Ребята в «Лисе и гончих» заплатят. Возьмем из клубной кассы.