— Какая я тебе главная! — огрызнулась Лида.
— Нет, все-таки мне интересно, у кого из вас голова самая дырявая? Ну вот что, пацаночки, — Маша резко переменила тон, — последнее мое к вам слово. Хотите — слушайте, хотите — нет. Выбрали себе ящики — шут с вами, сидите там, а чтоб в столовой завтра как из ружья все были. Можете жрать, можете в носу ковырять, а на местах, как одна, чтоб сидели. Понятно?
— А до завтра что — на пустой живот ложиться?
Марина посмотрела в ту сторону, откуда прозвучал этот озлобленный, но на редкость звучный, грудной голос. Взгляд ее встретился с глазами высокой, угловатой, очень некрасивой девушки с большими руками, которыми она сейчас отжимала теплую шаль с длинной и грубой бахромой по краям. Видно, в ящиках изрядно протекало. Ей ответила Клава Смирнова:
— А ты зачем все сухари слопала? Уговаривались сберечь, а ты сожрала за один раз.
— Что мне на них — любоваться? — грубо ответила девушка и встряхнула свою шаль. — Послушалась вас, идиотка, промокла, как мышь, да еще не жравши весь день… Тьфу!
— Соньке мешок дай, и то мало, — презрительно проговорила Лида Векша. — Привыкла в своем колхозе по килограмму съедать.
— К чему я привыкла — тебя не касается. Не твой хлеб ела — заработанный. Тебе сдохнуть, а килограмма на трудодень не выгнать. Ваше дело — как хотите, а мне эта лавочка надоела. Я из-за вас голодная спать не лягу. Веди, бригадир, в столовую, хватит дурачка валять.
— Хоть одна нормальная нашлась, — сказала Маша Добрынина, — сварил котелок, хоть и с опозданием. Ну, так кто желает — айда в столовую! Пошли, Марина! А вы через десять минут приходите.
— Вот видишь — раскололись твои голодающие, кишки не выдержали! — смеясь говорила Маша, когда они с Мариной пробирались по намокшим от дождя доскам, проложенным от барака до столовой. — Взлетели-то они высоко, да вот где сядут — это бабушка надвое сказала.
Глава пятая
Начало сказки о синей птице
Осенние сумерки за окном. Неслышно моросит дождь.
В цехе тихо, только изредка звякнут спицы, да прошуршит клубок шерсти, потянутый за нитку.
Марина сидит спиной к двери и довязывает вторую за день варежку. Только вторую, хотя она очень старалась.
Утром повторилось все сначала: пустой стол в столовой, пустые табуретки в цехе.
Вчера после ужина, прошедшего в томительном молчании, Марина опять сказала Маше, что все-таки нужно поговорить с некоторыми девушками.
— Ну, например, с Лидой, Клавой и Ниной. Не может быть, что они не захотят помочь мне, если я очень их попрошу…
— А что они тебе — должны, что ли? — покосилась на нее Добрынина.