«Это муж Вики! Петренко — удачливый предприниматель. У него, по слухам, колбасный цех. Чертов колбасник! Чертова Вика! Почему одним — все, другим — ничего?» — подумала Геля и снова разрыдалась. Минут через пять, подавив приступ слезливости, она нацепила темные очки и вышла на улицу.
Тоскливое настроение усиливалось.
«Почему это со мной? Почему мне так не везет? За что меня все ненавидят? — в голове крутились мрачные, полные горечи и обиды на судьбу мысли: — Отец говорит, я никуда не годная рохля. Мать проходу не дает, ей все не так! Не так хожу, не так говорю, не с теми вожусь! Ох, как же везет тем, кто приехал из села! Живут себе вдалеке от родственников и никто им по мозгам не ездит!»
Вспомнив про мать, Геля поняла, что домой идти ей совсем не хочется. Дома будут пилить, поучать. Скажут, как обычно, что сама во всем виновата. А Геле надоело принимать вину за свои неудачи только на себя. Разве папа спросил ее, чем бы ей хотелось в жизни заняться? Может, она бы уехала с ним в Москву, работала бы у него и нашла бы себя! А тут, в этом крысятнике, на кафедре Корытникова, чего ждать хорошего?!
Геля брела по городу в отупении, в злобе, в гордыне. Чтобы протянуть время, зашла в ЦУМ, купила лак для волос и ненужную губную помаду. Совершенно случайно набрела на ювелирную мастерскую, вспомнив, кстати, что у нее сломался замочек на золотой цепочке.
Она вошла в маленькое помещение, где из трех окошечек для приема заказов открыто было только одно и возле него собралась очередь из нескольких человек. Самой первой стояла пожилая женщина, просившая отполировать ей крестик. При виде этого старинного православного крестика Геля вспомнила об Ире Китаевой. Надо бы хоть позвонить ей, поговорить. Все-таки Ирке в жизни еще больше не повезло, чем Геле.
За старушкой стояли мужчина и женщина, вызвавшие у Гели самые негативные мысли. Мужчина был симпатичный, черноволосый и стройный, а женщина — интересная молодая блондинка. Судя по неброской, но дорогой одежде блондинки, купленной явно не на гродинском вещевом рынке, у нее был вкус и муж, по-видимому, неплохо зарабатывал. Геля отвела жадные глаза от парочки, но они уже подошли к окошку и стали говорить с приемщицей. Теперь приходилось еще и смотреть на их фамильные драгоценности и слушать семейную историю.
— Эти серьги мы уже носили в ремонт, но нам сказали, что здесь ничего поделать невозможно, — говорила женщина приятным контральто. — А это кольцо мне муж на годовщину свадьбы подарил, но оно большое, можно его уменьшить?
— Покажи еще цепь, — сказал ее муж с явным кавказским акцентом. — У нас ребенок, три года, порвал цепь...