Схватив Сью за руку, он втащил ее в комнату и резко скомандовал:
— Держитесь как можно дальше от балкона! Иначе можете столкнуться с приключением, из которого не выпутаетесь!
Задрожав от его прикосновения, но скрывая это за внешней беззаботностью, она раздраженно спросила:
— Например?
— Если хотите напрямик… — Мэтт собирался что-то сказать, но промолчал.
В захватывающем дух молчании, повисшем между ними, она видела лишь голубые глаза, оглядывающие ее с ног до головы, и крошечный мускул, дрогнувший на челюсти. Сью только начала понимать, что с ним происходит, как он резким движением привлек ее к себе и прижался к ее губам.
Она ответила на поцелуй с жадностью, которой никогда в себе не подозревала. Как можно отвергать то, к чему стремилось все ее существо? От сознания собственной слабости на глазах появились слезы, и она безвольно опустила руки. Но ей было удивительно приятно ощущать его губы, скользящие по ее шее… Вероятно, он, как и Хаджи, не чурается любой доступной в пустыне женщины.
При мысли, что она поддалась чарам очередного сластолюбца, Сью охватил гнев, придавший ей необходимые силы.
Отчаянно отталкиваясь от Мэтта, она сквозь слезы взглянула на него и едко заметила:
— Вы всегда добиваетесь своего, не так ли?
Он слегка дрожащей рукой коснулся волос и пошел к выходу. Уже стоя в дверях, распорядился:
— Держитесь подальше от этого балкона!
Затем повернулся, захлопнул дверь и ушел.
Заливаясь слезами, Сью подошла к двери и повернула ключ в замке. Затем также заперла дверь балкона, скинула пеньюар, выключила свет и бросилась в постель.
Рассвет медленно окрашивал небо лимонным цветом. Вдоль улицы дул прохладный легкий ветерок, и три «лендровера» стояли наготове. Сью с отцом ждали возле своей машины. Нетерпеливо расхаживая и потирая руки, отец был единственным веселым человеком в группе.
Сью, делая вид, что озябла, за все утро ни разу не улыбнулась. Хаджи, вероятно получивший хорошую головомойку за то, что повел ее с собой вчера вечером, с виноватым видом осматривал машины. Мэтт был мрачен и сосредоточен. С бесстрастным лицом он открыл Сью дверь. Она приняла его помощь с таким же непроницаемым видом.
Луи, появившийся в выцветшей ночной пижаме и шлепанцах, пожал на прощание руку отцу и пожаловался, что теперь, когда они уедут, единственные постояльцы, на которых он может рассчитывать, — это продавцы фиников и проезжие чиновники. Его усы, шевелящиеся на ветру, висели ниже обычного.
К середине утра путешественники снова выехали на верблюжий путь и, когда вдали показались деревни, вернулись к прежнему образу жизни. Мэтт с Хаджи занимались проблемами проведения электричества, а Сью, когда могла, ходила с отцом делать закупки. На стоянке все собирались, только чтобы поесть да поспать.