После того как Джон Хикли стрелял в президента Рейгана в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, рейтинг поддержки президента возрос до семидесяти трех процентов, оказавшись самым высоким за все восемь лет, проведенных им в Белом доме. После покушения на гоночном треке рейтинг президента Мэннинга совершил убийственное падение до каких-то жалких тридцати двух процентов. И винить в этом следовало один-единственный фотоснимок.
Фотографии регулярно появляются после каждого кризиса. Даже среди хаоса репортеры умудряются нажать на затвор фотоаппарата и сделать снимок. Некоторые фотографии, например Джеки Кеннеди, сделанные во время убийства ее супруга, президента Джона Фитцджеральда Кеннеди, показывают кошмар и ужас происходящего. На других, скажем, того же самого Рейгана, запечатленного в момент непосредственного покушения на него, видно, насколько мало времени было у всех действующих лиц этой трагедии, чтобы хоть как-то отреагировать. Это единственная вещь, с которой политики не в состоянии поступать по своему желанию. Они могут манипулировать проводимой ими политикой, избирателями, набранными голосами в свою поддержку… даже собственным прошлым — но фотографии… фотографии почти никогда не лгут.
Поэтому когда мы услышали о злополучном фото — четком цифровом снимке, на котором виден кричащий президент Мэннинг… Он стоит позади супруги главного исполнительного директора гонок НАСКАР… Положив руку ей на плечо в тот момент, когда его оттаскивают назад сотрудники Службы… И самое главное, пытается вытолкнуть ее из обезумевшей толпы… И мы решили, что получим рейтинг Рейгана. Американский Лев во всем своем великолепии.
А потом мы увидели фото. Как и вся Америка. И она не увидела, чтобы Мэннинг выталкивал супругу главного исполнительного директора вперед, из зоны опасности. Американцы увидели, что президент тянет ее на себя… прикрываясь ею, как живым щитом. Мы бросились к супруге главного исполнительного директора, которая попыталась объяснить, что на самом деле все было совсем не так, как выглядит на фото. Слишком поздно. Пять сотен передовиц и обложек самых влиятельных журналов породили на свет Трусливого Льва.
— Я рычу, — шепчет в микрофон Мэннинг, криво улыбаясь и сжимая обеими руками края небольшой трибуны, установленной на сцене.
Когда бывший президент Эйзенхауэр лежал на смертном одре, он взглянул на своего сына и одного из врачей и сказал: «Поднимите меня». Они подсунули ему под спину подушки и посадили в постели. «Двое здоровых мужчин, — проворчал Айк,[4] — не могут сделать такой пустяк. Выше». Они приподняли его повыше. Он знал, что должно произойти. Через несколько минут он умер.