— Спасибо, — выдавливаю я, согнувшись пополам и стараясь перевести дыхание.
— Какой этаж?
— Четвертый.
— Ах, так вы работаете у…
— Да, — прерываю я ее и выпрямляюсь, чтобы наконец рассмотреть свою попутчицу.
Она во все глаза смотрит на мое лицо, потом быстро переводит взгляд на электронный указатель этажей. Если бы она могла выбежать из кабины с криком: «Чудовище, спасите!», то так бы и сделала. Но, как и любая хозяйка в Палм-Бич, она готова закрыть глаза на что угодно, если это поможет подняться еще на одну ступеньку социальной лестницы.
— Должно быть, это круто — работать с ним, — добавляет она, мой новый лучший друг, пусть даже при этом избегает смотреть мне в глаза. Впрочем, к этому я уже привык. Вот уже два года у меня не было ни одного свидания. Но любая мало-мальски симпатичная красотка горит желанием пообщаться с президентом.
— Круче, чем вы думаете, — говорю я, когда двери открываются на четвертом этаже. Я со всех ног бросаюсь налево, в сторону двойных запертых дверей. Не из-за блондинки, естественно, а из-за того, что я и так уже…
— Опаздываешь! — раздается позади меня недовольный скрипучий голос.
Я резко разворачиваюсь к открытым двойным дверям номера «люкс», отведенного для агентов Секретной службы, в котором за стеклянной перегородкой типа банковской сидит мужчина. Шея его толщиной не уступает моему бедру.
— Сильно? — на бегу кричу я, поворачивая к закрытым дверям на противоположной стороне застеленного бежевым ковром коридора. На всем этаже, не считая дверей Службы, они — единственные и, в отличие от ипотечного банка или юридической компании, расположенных этажом ниже, сработаны не из дуба, а из другого, намного более прочного материала. Они черные, облицованные сталью. Пуленепробиваемые. Как и наши окна.
— Сильно, — отвечает агент, когда я вытаскиваю из кармана служебный жетон. Не успеваю я провести его через считывающее устройство, как слышу мягкое чавканье, и запертые двери открываются.
— Спасибо, Эй-Джи! — кричу я через плечо, распахивая двери настежь.
Оказавшись внутри, я бросаю взгляд налево, где у стены обыкновенно стоит на страже охранник Секретной службы. Его там нет, а это значит, что президент еще не прибыл. Отлично. Я смотрю на стол в приемной. Дежурной тоже нет на месте. А вот это плохо.
Проклятье! Это значит, что все они уже собрались…
Я вновь пускаюсь бегом по огромному ярко-синему ковру, в центре которого вышита президентская эмблема, и сворачиваю налево, в коридор, стены которого украшают отвратительные картины и такие же скульптуры президента. С тех пор как мы оставили Белый дом, подобные изделия прибывают каждый день — от почитателей, поклонников, просто незнакомых людей. Они рисуют карандашом, красками, грифелем, углем, ваяют в бронзе и из прочих, иногда подручных, материалов. Вот самые последние: набор зубочисток из Флориды, на каждой из которых вырезан профиль президента, и ярко-желтое керамическое солнце с его лицом в середине. При этом я уже не говорю о том, что присылают нам корпорации: они хотят, чтобы