— Назад, Морган! К ноге!
Бонни вытерла лицо и со страхом посмотрела на собаку, которая, как ей показалось, была размером с пони.
— О, это чудесное животное. Не бойся, он очень добродушный, — произнесла девушка и представилась:
— Меня зовут Тереза. Названа так в честь святой, — она засмеялась.
Пока Тереза говорила, Бонни изучала свою кузину. Тереза оказалась выше Бонни на два дюйма. У нее крупные руки и большие ступни, ноги полноваты. У нее были красивые густые черные волосы, смеющиеся зеленые глаза и маленький яркий рот. Тереза напоминала Бонни девушку с картины Ренуара, которую она видела в музее изобразительных искусств в Бостоне.
— Мама думает, что я откажусь от встреч с мужчинами и предпочту умереть, как моя тезка. А ты, должно быть, наша кузина Бонни?
Бонни кивнула. Она еще не привыкла к быстрой речи Терезы, но девушка ей сразу же понравилась.
— Боже мой, — обрадованно произнесла Тереза, ведя Бонни в гостиную. — А ты совсем не похожа на американок со вздернутыми носами и оскалом зубов, которые будто вылезли из автомата, делающего сосиски.
Бонни засмеялась, немного шокированная несдержанными замечаниями кузины.
— Вот как вы здесь думаете об американцах!
— О, да. Нам кажется, что все они имеют три национальные особенности: носят нейлон, минимум по два фотоаппарата на шее и жуют жвачку.
Бонни покраснела.
— Я тоже жую жвачку, — призналась она.
— А что о нас думают американцы? — с интересом спросила Тереза.
Бонни засмеялась.
— Ну…
— Давай, говори. Мне можно.
Бонни осмелилась:
— О вас говорят, что вы холодные и не очень чистоплотные, потому что не принимаете душ.
— А, ну это не страшно. Ты права: англичане считают, что горячая вода порождает вредные привычки.
Она уселась на диван, обхватив колени руками.
— Если бы мамочка увидела, как я сижу, она бы убила меня. Но после дней, проведенных в женском монастыре, мне кажется, что я только начинаю жить.
Бонни присела рядом.
— В женском монастыре?
— Да. Мама — преданная католичка, и она хотела, чтобы хоть одна ее дочь стала монахиней, а сын священником. Но я ее разочаровала. — Она опустила ноги на пол. — Мы с тобой ровесницы, но я четыре года провела в монастыре. Мне кажется, что эти четыре года просто потеряны. Не то, чтобы я не люблю Бога. Просто я свожу с ума послушников своими ногами, и, — она посмотрела на Бонни, — я постоянно болтаю.
Бонни улыбнулась ей.
— Я тоже. И меня часто запирали под замок. Но, в отличие от тебя, я стремилась получить степень бакалавра в психологии. А когда вернусь, хочу получить степень магистра, занять видное место в обществе.