Портрет седьмой
Натуралист
Василиса полностью соответствовала своему имени. Дебелая, роскошная, рыжая, с глазами цвета резеды. Я такие необыкновенные глаза видела только у актрисы Алферовой. Мужчинам нравились Василисины глазки, осанка, полные губы. Жалуясь на одиночество, Васька слегка лукавила. Кавалеров было в изобилии. Не однотипные, разномастные, но все фактурные. В основном работники культуры: артисты, художники, продюсеры. Ей с ними было веселее. Каждый из мужчин поселялся в ее квартире, и какое-то время в тусовой душе Васьки наступало затишье. Через месяц мужчина уходил, выжатый, как лимон в коньяк. Причем всегда без конфликта. В тот момент, когда мои бывшие вынашивали планы мести, нанимали шпионов и громили мое имущество, у Василисы звонил домашний с Пашей и мобильный с Яном, и с обоими бывшими она премило беседовала, обсуждая их проблемы. «И волки сыты и овцы целы», — называла я Василису. «Страсти мадридского двора, — обзывалась в ответ Васька. — Мне проблемы не нужны. Любовь была, любовь ушла — теперь друзьями будем». Васька не ссорилась, просто отползала на мягких лапках, тихо посмеиваясь, как обычно. Миролюбивая женственная кошечка. Но основной прикол в том, что Василиса была замужем. Ее супруг жил отдельно в своей квартире, Василису он не беспокоил, она умела научить людей вести себя как ей удобно.
На выходные, праздники семья воссоединялась в святое семейство.
Муж, молодой архитектор, вечно в поиске себя на диване. За все время нашей дружбы я видела его в вертикальном положении, когда он потянулся. Потом снова лег. Василиса совала мне вклеенный в альбом ксерокс беседы блоггеров, где кто-то с восхищением один раз упомянул его имя. Заочно муж позиционировался, как звезда зодчества. «Просто его время еще не пришло», — считала Василиса.
— А если никогда не придет? — жестоко интересовалась я.
— Да пусть лежит, он же никому не мешает, — смеялась Васька.
Муж был статусно младше Василисы на пятнадцать лет. Василиса гордилась удачным альянсом, но мужа своего никому не показывала и никуда не выводила — боялась спугнуть крупную рыбу. Как «два» в уме Васька держала надежду, что когда-нибудь встретит Свой Поезд, перестанет работать, расслабиться и станет веселой домохозяйкой на полном довольствии. Муж при этом самоустранялся волшебным образом. Каким — Василиса не уточняла, будет проблема, появится и решение.
Я ценила ее за доброту (десять лет содержать молодого тунеядца!), за легкий, веселый характер с примесью здорового цинизма, за красоту и преданность. Разнообразие жизни для нее было так же важно, как и для меня.