— Тебя зовут Мария?
«Испанка» равнодушно пожала плечами.
— Это за тобой? — спросила я.
Она промолчала.
В дверь снова позвонили.
— Иди, если это к тебе, — решительно указала я ей на дверь.
— Не пойду. Зачем.
Она была очень странная.
В дверь нетерпеливо позвонили подряд два раза.
— Кто этот мужчина? — вопросов было больше, чем ответов.
— Наверно, мой муж, — отозвалась «испанка».
Я пошла открывать дверь.
На пороге стоял немолодой плотный мужчина в костюме, с портфелем и в массивных очках в роговой оправе. Он уставился на меня тревожными глазами, что-то пробурчал и без приглашения устремился внутрь квартиры.
— Проходите… — запоздало промямлила я ему в спину от растерянности.
Он сразу прошел в гостиную, не задерживаясь в прихожей.
— Здравствуй, Мария! Очень рад тебя видеть, — ровным голосом сообщил он, остановившись в дверях.
«Испанка» Мария молчала и тупо смотрела в чашку с чаем.
— Дорогая, мне стоило большого труда найти тебя. Нельзя так поступать с теми, кто любит тебя и заботится о тебе. Я очень волновался. Не знал, что с тобой. Ты забыла взять «Аминазин». Я очень волновался… Но теперь я вижу, что с тобой все в порядке, и мы поедем домой, где тебя все ждут.
Мужчина говорил с Марией очень странно. Явно придавая какой-то особый смысл «силе слова». Каждой фразой он подчеркивал исключительность Марии и важность для семьи и общества, при этом четко обозначал цели и жизненные планы.
И что такое «Аминазин»? Он с анальгином перепутал?
Мария молчала.
— Детка, нам через три дня улетать в Мадрид. Надеюсь, ты не подведешь меня и скоро мы окажемся в нашем уютном гнездышке.
Мария начала молча складывать фантики из-под конфет в геометрические фигуры. Отчеркивала ногтем ровные края, подробно и педантично. Потом снова развертывала фантики и начинала рвать на кусочки по линиям сгиба. Казалось, этот процесс целиком поглотил ее внимание. Крупные куски она разрывала на мелкие частички, пока фантики не превратились в разноцветное конфетти.
Удовлетворенная работой, Мария сгребла ворох нарванных кусочков и подбросила над головой. Посыпался пестрый дождик.
Она засмеялась, подставив лицо подающему дождю.
Я первый раз видела ее смеющейся.
— Ну, началось, — почему-то встревожился мужчина. — Скажите ей, пожалуйста… Как вас зовут? Ей нужно домой. Помогите мне объяснить, что у нее есть дом.
— Мария! — назвала я ее официально. — Тебе пора домой. Я тоже уезжаю.
Лицо «испанки» изменилось в одну секунду. Ее губы побелели, глаза стали из черных зелеными, тонкие пальцы рук сплелись, и она начала яростно выламывать их в другую строну. Она дышала часто-часто, и казалось, сейчас взорвется от отчаяния.