Он требовательно посмотрел на Горецкого.
– Правильно, – на всякий случай согласился тот.
– Он хотел жениться… А я его хотел убить…
Он уже не в первый раз говорил о том, что хотел убить Алтынова.
– Вы уверены? – спросил Горецкий.
– А? – отвлекся от каких-то своих дум Ведьмакин.
– Вы хотели убить Алтынова, – внушительно, как будто разговаривал с маленьким, произнес Горецкий. – Я правильно понял?
– Ага, – бормотал Ведьмакин. – Но я не помню, это вы сказали мне, что я хотел его убить, или я сам знаю, что хотел…
– Вы сами.
– Да? – озадачился Ведьмакин.
Он снова пытался продраться через лабиринт, он очень старался, Горецкий это видел.
– А за что я хотел его убить? – мучился Ведьмакин.
– Ваша дочь, – сказал Горецкий. – Алтынов обманывал ее. Он вашу дочь обманывал…
– Я его из-за Кати хотел убить.
Но Горецкий не порадовался своему успеху, потому что тут была подсказка, это он сам Ведьмакину подсказал.
– Из-за Кати хотел убить, – бормотал Ведьмакин, насилуя свою неподдающуюся память. – А Катя – моя дочь…
Он будто сам себя уговаривал.
– Но если она – дочь…
Он поднял на Горецкого непонимающий взгляд.
– Тогда почему я один?
– В смысле? – спросил Горецкий.
– Почему она ко мне не пришла? Почему мне писем не писала?
– Может быть, она не знала, где вы, – произнес нейтральным тоном Горецкий.
– Нет-нет! – запротестовал Ведьмакин. – Тут другое! Он ее обманул, и она за него замуж вышла! А? – глянул он бешеным взглядом.
Горецкий не сразу нашелся, что ответить.
– Но этого не может быть! – горячо сказал Ведьмакин. – Он ее не мог обмануть!
– Почему? – осторожно спросил Горецкий.
– Его ведь нет!
– А где он?
– Я его убил!
Опять начиналась сказка про белого бычка. Горецкий испытал разочарование.
– Забудьте про то, что вы его убили, – посоветовал он со вздохом. – Это вам кто-то вбил в голову про убийство это.
– Убил-убил! – продолжал упрямиться Ведьмакин.
– И Алтынова вы убили. И Ведьмакина тоже убили. Только Ведьмакин – это вы, – пытался втолковать ему Горецкий.
– Убил! – упрямился Ведьмакин.
– Чего ради? – спросил Горецкий. – Из-за дочери? Чтобы Катю свою обезопасить? – подыграл он Ведьмакину.
Но тот на пару с Горецким шутить не стал и вдруг сказал совсем неожиданное:
– Из-за Жени.
Горецкий перестал ерничать и насторожился.
– Мне Женя была нужна, – сказал медленно Ведьмакин, и это прозвучало так, будто сейчас говорил не он, а кто-то другой.
– А для чего вам Женя? – спросил, обмирая, Горецкий, потому что он понял, что Ведьмакин вдруг увидел проблеск света во тьме того страшного лабиринта.
Но это был всего лишь проблеск.
– Я не знаю, – пробормотал Ведьмакин с виноватым видом. – Я не знаю, зачем она мне.