– Заначка, – пробормотал Иванов.
– Да, – кивнул Горецкий. – У вас было целое подразделение. И из всего подразделения у нас пока есть информация только на двоих человек: на вас и на некоего Ивана Алтынова.
Горецкий положил на стол фотографию человека в милицейской форме. Иванов всмотрелся.
– Я же его убил, – вспомнилось ему.
Горецкий не был готов дискутировать о том, действительно убит Алтынов или жив.
– Но до убийства вы его знали? – осведомился он.
Иванов смотрел задумчиво.
– Вы что-нибудь можете вспомнить об Алтынове? – проявил настойчивость Горецкий.
Иванов снова всматривался в лицо на фотографии. Поднял глаза на Горецкого.
– Я хотел его убить, – сказал он.
– Давайте пока оставим момент убийства, – предложил Горецкий. – Забудем о нем на время. Будем думать только о том, что было раньше. Еще до убийства. Задолго до убийства. Вот этот человек был у вас в подчинении, – ткнул в фотографию пальцем Горецкий. – Что вы о нем можете вспомнить?
– Я хотел его убить, – упрямо повторил Иванов.
– За что? – вздохнул Горецкий.
– Я не помню.
* * *
Ранним утром в номере у Корнышева раздался телефонный звонок. Корнышев в полудреме прополз по своей огромной кровати, дотянулся до аппарата, снял трубку с рычага, сказал сонно:
– Алло!
И услышал женский голос:
– Доброе утро! Это Катя. Извините, что я так рано. Или не рано? В общем, я внизу.
Корнышев посмотрел на часы. Половина восьмого утра. А в Москве уже половина девятого.
– Нет, что вы, Катя, совсем не рано. Сейчас мы с женой спустимся. Вы подождете нас минут пятнадцать?
– Конечно!
После этого Корнышев позвонил Эльвире. Долго никто не брал трубку, и Корнышев занервничал, но тут Эльвира ответила.
– Алло, – произнесла она со вздохом.
– Это Корнышев. Через пятнадцать минут встречаемся у лифта.
– Как это вы себе представляете? – сонно спросила Эльвира. – Я еще сплю.
– Если через пятнадцать минут тебя не будет у лифта, я выволоку тебя из гостиницы в том виде, в каком застану в номере.
– Вы ужасный! – вздохнула Эльвира.
Корнышев принял душ, побрился, оделся и вышел к лифту. Эльвира уже ждала его. Она была сонная и мрачная.
– Что за вид? – попенял ей Корнышев.
– Я обычно встаю в час дня! – огрызнулась Эльвира.
Корнышев потрепал ее по щеке.
– Давай-давай, просыпайся! – потребовал он. – Ты мне нужна веселая и жизнерадостная. Внизу нас ждет девушка Катя. Ты должна ее очаровать.
– Хорошо, – вздохнула Эльвира. – К полудню я влюблю ее в себя.
К тому моменту, когда они на лифте спустились вниз, с Эльвирой произошла удивительная метаморфоза. Она выпорхнула из лифта любопытной жизнерадостной туристкой, готовой отправиться на экскурсию по острову за новыми впечатлениями, и с поджидавшей Корнышева Катей поздоровалась даже раньше, чем сам Корнышев. Когда Катя пошла им навстречу, Эльвира взяла Катины руки в свои, по-свойски чмокнула в щеку и сказала радостно: