– А что такое с Вероникой Лапто? – спросил Михаил с тем спокойствием в голосе, которое тут же заставило меня вспомнить о таких понятиях, как «тайна следствия» и «служебная тайна».
И я решил упредить возможный отказ Михаила поделиться с нами хоть какой-то информацией.
– Тут жила женщина, – сказал я. – Ее звали Вероника Лапто. А потом ее нашли в здешнем пруду. Вы наверняка об этом слышали.
– Слышал, – с прежним спокойствием подтвердил Михаил.
– Дело наверняка возбуждалось, – подсказал я ему. – По факту убийства.
– По факту смерти, – поправил меня Михаил.
– То есть речь об убийстве не шла? – уточнил я.
– Нет.
– А вы занимались этим делом, Михаил?
– Занимались мои коллеги.
– Но что-то вы все равно, наверное, слышали?
– Слышал, – подтвердил мой собеседник.
– Все-таки это было убийство? Или это была случайная смерть?
– Признаков убийства не обнаружено. Дело закрыто.
– Странно, – оценил я. – Вероника владела фирмой, которая распродавала здешнюю землю. Потом Вероника погибла. И у фирмы появился новый хозяин. Этот самый Жорж. Который, как выясняется сейчас, замыслил еще одно убийство. И неужели непонятно, что он мог быть причастен и к убийству Вероники Лапто?
Я запоздало обнаружил, что мои слова звучат почти как упрек. Как обвинение Михаилу и его коллегам если не в преступной халатности, то уж в глупости точно. Но Михаил на это не обиделся и ответил мне без резкости:
– Мы сейчас Жоржем занялись вплотную только потому, что помним эту странную историю с Вероникой Лапто. Да, дело закрыто, – кивнул он. – Но к нему всегда можно вернуться. Если откроются какие-то новые обстоятельства.
И я опять подумал о том, что Жорж обречен. Он сам подставился, по сути, когда замыслил расправу над семьей майора Тропинина. И если в прошлый раз он выскользнул, то теперь ему не позволят отвертеться и всех собак на него навешают.
– А к вам не обращались местные жители? – спросил я у Михаила. – По поводу здешних призраков?
– По поводу кого? – непонимающе посмотрел на меня Михаил.
Значит, не обращались.
– Здесь по ночам ходит женщина в белом платье, – пояснил я. – Это призрак. И многие видели.
Михаил посмотрел на меня недоверчиво. Наверное, он расценивал мои слова как розыгрыш.
– Многие видели, – повторил я упрямо.
– Призраков не бывает! – уверенно сказал старший лейтенант милиции, который по роду своей службы имел дело с суровой реальностью, где места призракам попросту не было.
– И я тоже видел! – привел я железный аргумент.
Тут Михаил замешкался с ответом. Наверное, он был сверхтактичным человеком и боялся поставить меня в неловкое положение своим правдивым, но неприятным для меня ответом. И все-таки врожденное чувство справедливости в нем, видимо, взяло верх, в конце концов и он сказал, смущенно хмурясь: