Я пошел к кладбищу. Могилы прятались в траве и казались буграми, которые осенью непременно размоет – разровняет за два-три сильных ливня. Некоторые могилы угадывались лишь по обломкам почерневших и высохших, как мумии, крестов. Ничто не вечно. Умирают даже кладбища.
Я метался меж могильных холмиков и твердо знал, что где-то здесь и надо искать, но никак не находил искомое. А оно вдруг обнаружилось у самой дороги. Я увидел проплешину, там тоже была трава, но не такая, как везде, – так молодая поросль поднимается после прошлогоднего пожара. Я сделал несколько шагов и увидел неаккуратный земельный холмик и косо торчащую из земли фанерную табличку с надписью, небрежно сделанной шариковой ручкой. Буквы на табличке уже успели расплыться от дождей и выцвести на солнце, но еще можно было прочитать, что там написано:
Л А П Т О
ВЕРОНИКА ИЛЬИНИЧНА
И ниже – годы жизни. Совсем молодой умерла. Неполные сорок лет – разве это возраст для женщины? Могла бы еще жить и жить.
Пришел Никита, обнаруживший, что меня здесь что-то заинтересовало.
– Ого! – сказал он удивленно. – А могилка-то свежая! Странно!
– Что же тут странного?
– Тут нет никого, – повел рукой окрест мой спутник. – Никто не живет! Ни одного человека в деревне! Тогда откуда покойники?
Только теперь до меня дошло, что он не знает, кто такая Вероника Лапто. Не понимает, кто здесь похоронен.
– Вероника Лапто – это ваша бывшая соседка, – сказал я. – Та женщина, которая жила рядом с вами и которую потом убили.
Он вздрогнул. Изменился в лице. Совсем еще мальчишка.
– Но я надеюсь, ты покойников не боишься? – произнес я насмешливо, желая насмешливостью этой заставить его устыдиться собственных страхов.
Никита не хотел казаться трусом.
– Конечно, не боюсь! – сказал он с вызовом.
И почти сразу, после секундной паузы:
– Но давайте все-таки возвращаться. А то мама волноваться будет.
Не самый отважный «ботаник». Не герой. Но я сделал вид, что поверил, будто дело только в маме.
* * *
Я привез Никиту к его дому.
– Спасибо, – сказал он вежливо.
– Пустяки, – ответил я. – Так мы когда увидимся? Дай знать, когда отец будет свободен.
Я дал ему номер своего мобильного телефона. Никита был по-настоящему счастлив. Теперь похвастается своей любимой девушке. Или у него никакой девушки нет, у этого зубрилки?
Мы распрощались, и я уехал. Пора было возвращаться в Москву. Но на соседней улице я вдруг увидел знакомого мне человека. Виталий Семенович, он же однофамилец нашего шахматиста-чемпиона, шел навстречу, глядя на мою машину настороженно-внимательным взглядом управдома, который привык быть в ответе за порядок не только во вверенном его заботам доме, но и на прилегающей территории. Я опустил стекло и поздоровался с ним. Карпов ответил со степенностью хозяина, не привыкшего ломать шапку перед заезжими гостями.