– Он сказал, что долг на тебе, – вернул разговор в нужное русло Маркелов. – А со Звонаревым-то как?
– А никак.
– Как же? – удивился Маркелов. – Простить его, что ли?
– Ну зачем же простить…
– Ага, значит, все-таки наезд.
– В смысле?
– Гриша предлагал тебе разобраться со Звонаревым? Предлагал поехать вместе к Звонареву, объяснить тому, что он не нрав?
– Не предлагал. Он вообще никогда со Звонаревым не виделся.
– Через тебя действовал?
– Да.
– И неужели ему никогда даже в голову не пришло посмотреть хоть одним глазом на человека, которому он доверил свои кровные, честно заработанные пятьсот пятьдесят тысяч долларов?
– Ну, не знаю, – засмеялся Бериков. – Не было с ним такого разговора.
– Или это ты его и близко к Звонареву не подпускал? – вдруг осенило Маркелова.
По выражению лица собеседника он догадался, что попал в точку. Оставалось только понять, почему Бериков так таился, прятал Звонарева от своего компаньона. Впрочем, отгадка лежала на поверхности.
– Ты Гришу немного надувал, да? Присваивал часть его денег?
– Ничего я не присваивал! – огрызнулся Бериков, стремительно мрачнея.
Точно, подворовывал.
– Так, значит, дело было все-таки в товаре, – вернулся Маркелов к той теме, которая одна только его и интересовала на самом деле. – Не кредит вы Звонареву давали в надежде на приличные проценты, а платили ему за конкретный товар.
– Никакой не товар! – попытался увильнуть Бериков.
– Товар, товар! – убежденно сказал Маркелов. – Хочешь расскажу, как там на самом деле все происходило?
На лице у Берикова было написано – не хочет, чтоб ему рассказывали, но понятно было, что вопрос задан лишь для проформы, и потому он промолчал, только помрачнел еще больше.
– На первом этапе Гриша передал через тебя десять тысяч долларов и получил от Звонарева первую, пробную партию товара. Качество товара, похоже, вполне его удовлетворило, и тогда он решил взять того товара много, сразу на пятьсот пятьдесят тысяч. То есть что я говорю? – хлопнул себя по лбу Маркелов. – Не на пятьсот пятьдесят, а на восемьсот тысяч. Ты Грише эту сумму назвал. Как будто партия товара столько и стоила. А на самом деле Звонарев за тот товар просил пятьсот пятьдесят. А двести пятьдесят тысяч, которые якобы составляли твою долю, ты просто присвоил. Это были твои комиссионные, так сказать. А лично для себя брать товар ты и не собирался. Потому что не представлял себе, кому его потом можно будет запродать. Товар-то экзотический. Непростой. Редкий. Ну что, сам скажешь, как называлось то, что Гриша через тебя у Звонарева покупал, или мне назвать?