– У меня не настолько большое сердце, – усмехнулась Вита. – На всех тепла не хватит.
Усмешка получилась кривой, и она и сама это почувствовала.
– Меня сегодня совсем закололи, – пожаловался Баклагов. – Только на животе теперь могу лежать.
– Интенсивное лечение началось, – хмыкнул Коля. – Скоро тебе небо с овчинку покажется.
– Не покажется, – буркнул Баклагов и отвернулся к стене.
Ему показалось, что вокруг него сгущается темнота.
Он закрыл глаза, но все равно видел эту обступающую его темноту. Она давила на него, и ему уже трудно было дышать. Он поднял голову, хватая ртом воздух, и вдруг изо рта пошла кровавая пена, и он захлебнулся в кашле.
– Толик! Толик! – Коля подскочил к нему, приподнял, но у Баклагова уже начались конвульсии, его тело содрогалось, и Коле стоило немалых трудов удерживать его.
– Санитара позовите! – крикнул он. – Быстрее!
Прибежал Матвеев, а следом за ним и Вита.
– Смотри, чтобы он голову себе не расшиб! – сказала Вита. – Держи его!
Баклагов страшно хрипел, извиваясь на кровати, но Матвеев с Колей крепко держали его, и через некоторое время Баклагов затих. Он лежал, смежив веки, и тяжело, с хрипом, дышал.
– Родионова позови, – сказал Матвеев Вите. – Пусть он сюда придет.
Родионов пришел хмурый. Осмотрев Баклагова, он распрямился и повернулся к медсестре:
– Tы успела ему ввести лекарства?
– Да, – сказала Вита. – Полчаса назад.
– Кто видел, как все это у него началось?
– Я видел, – сказал Коля. – Он приподнялся и начал хватать ртом воздух, потом изо рта пошла пена.
– Какая неожиданность, – сказал Родионов. – Кто бы мог подумать. Все было так похоже на шизофрению. – Он потер лоб рукой.
– Хорошо, Вита, не надо пока ему ничего колоть. Я понаблюдаю его несколько дней, а то как бы мы дров не наломали. Оставьте только седуксен и феназепам.
Баклагов открыл глаза и обвел всех ясным, трезвым взглядом.
– Как дела? – спросил Родионов.
– Нормально, – сказал Баклагов и вытер рукавом пижамы рот. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось. – Доктор ободряюще потрепал его по плечу. – Отдыхайте пока, позже поговорим.
Он вышел, увлекая за собой Матвеева и Виту.
– Что здесь было? – спросил Баклагов.
– Тебе стало плохо. – Коля присел на свою кровать. – Кажется, они тебя не от того лечат.
– Здесь всех не от того лечат, – сказал Баклагов.
После этого он до вечера не проронил ни одного слова. Лежал на спине, молча разглядывал потолок.
– Спину отлежишь, – говорил ему Коля.
Баклагов поворачивался к нему лицом, смотрел молча и опять переводил взгляд на потолок.
Вечером, после ухода Родионова, Вита заглянула в палату и сказала: