– Ну, хорошо, – пробормотал он. – Ну, пусть они не братья. Ведь не братья?
Глянул на Иванова испытующе.
– Не братья, – подтвердил тот. – И даже не родственники.
– А это вот откуда? – ткнул себя в щеку Миша.
– А что там у вас? – всмотрелся в его щеку Антон Николаевич. – Что-то я ничего там не вижу.
– Да не у меня! – сказал с досадой Миша. – У шахматиста этого, черт бы его побрал!
– А что там у него?
– Пластырь! – сказал Миша. – Один к одному как у комбайнера! Пластырь-то откуда?
– Не знаю, – пожал плечами Иванов. – Хотя можно спросить, конечно. У самого Шмудякова, значитца.
А сам Шмудяков, до невозможности похожий на спятившего комбайнера Волобуева, уже появился на крыльце, радостно потирая руки. Он спустился по ступенькам, блаженно улыбаясь каким-то своим шахматным мыслям и явно не замечая гостей. Он, наверное, забыл об их присутствии и запросто прошел бы мимо, кабы Иванов не ухватил его за рукав. Шмудяков встрепенулся, и взгляд его обрел некоторую осмысленность.
– Тут вот товарищи интересуются, – сказал ему Иванов. – Пластырь-то у тебя на щеке откуда?
Услышав про пластырь, шахматист Шмудяков почему-то зарделся и даже опустил очи.
– Это я шахматами, – ответил он, сильно при этом смущаясь. – Конкретно – ферзем. Упал я на него, в общем.
– Это как? – не понял Иванов, а вместе с ним и все остальные присутствующие.
– Партию товарища Каспарова разбирал. Ну ту, которую он в Линаресе выиграл. Засиделся я допоздна, время уж совсем ночное было, меня на сон потянуло, заснул я за доской, в общем, да об доску-то лицом и шмякнулся, а на доске стоял ферзь, его к тому времени товарищ Каспаров еще проиграть не успел…
– А вот про товарища Каспарова, – прервал его речь бесцеремонный репортер Каратаев. – Вы с ним в переписке, как я слышал, состоите?
– Очень даже состою! – с готовностью подтвердил Шмудяков.
– Можно взглянуть?
– Так вы тоже по шахматной части? – несказанно обрадовался Шмудяков и даже с чувством пожал Мише руку. – Ну, ведь сразу же в вас видно умного человека! Вы в каком последнем турнире участвовали?
– В московском, – уклончиво ответил Миша.
– Это турнир «Шахматная Москва»?
– Угу, – на всякий случай согласился Каратаев.
– Ах ты, господи! – восхитился его собеседник. – Ну, надо же! И как вам Леша Широв?
– На уровне, – кивнул Миша.
– А Толя Карпов?
– По-прежнему свежо играет, – немного осмелел Каратаев.
– Да, рано его еще списывать, – тут же согласился с ним Шмудяков. – Вот вы только посмотрите, как он в предпоследней партии преобразился! Никто ведь не ожидал!
– Кроме меня, – скромно сообщил стремительно борзеющий Каратаев.