– Неужто вы предвидели?! – прижал руки к груди Шмудяков и посмотрел на своего собеседника будто бы с благоговением.
– Это было очень просто, согласитесь, – со скромностью гения пожал плечами Миша. – Так я насчет писем, – напомнил он.
– Да-да-да, – засуетился Шмудяков и умчался в дом, увлекая за собой пылевой вихрь.
Миша задумчиво посмотрел ему вслед.
– Все-таки я не понимаю, – сказал он. – Как такое может быть? Ну ведь это же он! Он!
Повернулся к Антону Николаевичу. Тот состроил понимающую гримасу, демонстрируя готовность без промедления ответить на любой вопрос.
– Один к одному! – сказал Каратаев. – Прямо близнецы-братья! А?
– Никак нет! – по-военному четко ответил Иванов.
– Да как же нет! – взъярился Каратаев, потому что согласиться с Антоном Николаевичем означало признаться в собственном слабоумии и тяжком психическом расстройстве. – Похожи! Я вам говорю – похожи! А?!
Обернулся к своим спутникам-телевизионщикам. Те неуверенно, но закивали. Вроде и Иванову, как местному жителю и вообще местному начальству, готовы были верить, но и состояние Миши Каратаева они видели и уже не ждали от Миши ничего хорошего. Иванов этот тут останется, с него взятки гладки, а им с Мишей еще в Москву возвращаться и там работать, а как с ним работать, если его уже хоть сейчас сразу в Кащенко, и никакой консилиум психиатров собирать даже не надо, все видно невооруженным глазом.
– Вот! – воодушевился поддержкой товарищей Каратаев. – Я же говорю! И не надо из меня идиота делать!
Он так обозлился, что от него чего угодно можно было ожидать. Но на месте событий, к счастью, снова появился шахматист Шмудяков. В руках он бережно нес перевязанную неопрятной веревочкой пачку писем.
– Мы тут с товарищем Каспаровым кое-какие вопросы обсуждаем, – сообщил он с тихой гордостью, которая обычно присуща городским сумасшедшим. – Вам будет интересно.
Миша резким движением взял пачку писем, нервно развязал веревку. Шмудяков смотрел на пачку так, будто это был как минимум ларец с сокровищами Марии Медичи. Но Каратаев, уже прошедший в этой жизни и Крым, и Рим и не привыкший верить на слово абсолютно никому, первым делом изучил оказавшийся сверху конверт. Кому: понятно кому, Шмудякову. Вот адрес его. От кого: от Каспарова Гарика, город Москва, улица Ленина, дом четыре, квартира один. Тень сомнения легла на чело Миши. Он с особым пристрастием изучил почтовые штемпели. Сделанное им открытие окончательно его обескуражило. Судя по штемпелю, письмо отправлялось из райцентра. Из того самого, откуда как раз и приехал Миша Каратаев в сопровождении представителя местной администрации по фамилии Иванов. Мише уже все было понятно. Но он все-таки спросил: