— Вы, наверное, вообще не признаете белья? — продолжал Дэн, расплывшись в благодушной улыбке.
Минуту или две назад он злился, как обиженный ребенок, а сейчас пытается шутить, правда, достаточно неуклюже. Не так уж и страшен гнев богемного короля!
— Нет, на мне есть трусики, правда совсем маленькие, — ответила она с искусно разыгранным спокойствием.
Дэн с мечтательным видом потер небритую щеку.
— Спасибо, что поделились со мной. А как насчет цвета и материала? Еще немного информации пригодилось бы, когда я стану мысленно вас раздевать.
— Вы… мысленно меня раздеваете? — искренне поразилась Бетси.
— В минуты скромного досуга. Я уверен, так поступает множество мужчин. Наверное, они из черного шелка, — продолжал он с плотоядным придыханием. — Или алые атласные, с кружевами?
— Они из жоржета с леопардовым рисунком, — объявила Бетси. — Ой, видите указатель на Харуэлл?
— Спасибо, миссис Лайн, я пока еще не ослеп. Но, знаете ли, никак не могу найти носовой платок. Лишнего у вас случайно нет?
Харуэлл встречал их безлюдными улицами и нескончаемым моросящим дождем. Почему-то вспомнились картины неореалистов, которыми она еще недавно восхищалась. За последние полчаса Дэн не проронил ни слова, даже не кашлял и не чихал. Очевидно, «леопардовые трусики» его добили. О чем же он сейчас думает? Интересно было бы узнать.
— Что вас побудило писать для телевидения? — внезапно спросил Дэн, словно почувствовал, что пора развлечь даму.
— Раньше я работала в рекламном агентстве. Лет семь или восемь назад мне поручили сделать рекламу на телевидении…
— Рекламу чего?
— Спагетти в виде колечек.
— Это где макароны поют и пляшут на столе, а папа с маленьким сынишкой на них глазеют? — оживился он.
Бетси чуточку повеселела.
— Вы помните?
— Да. Эта реклама запомнилась мне, потому что в то время… — Он запнулся. — Да, я ее помню.
— Я написала для этого ролика песенку.
— «Если ты хочешь язык проглотить, попробуй в кастрюльке нас с маслом сварить», — продекламировал Дэн с улыбкой. — Я и не знал, что у вас столько талантов.
— Но все же я не Коул Портер, — сокрушенно возразила Бетси.
— Да, скорее Сондхейм, — подыграл он, а когда Бетси звонко рассмеялась, впервые заметил, что у нее необычайно чувственный смех. С высокой заливистой тональности он постепенно переходил в нежное, грудное журчанье. Глаза Дэна снова скользнули по ее груди. Что за соблазнительная фигурка! Дэн почувствовал возбуждение и беспокойно задвигался на сиденье. Это, должно быть, оттого, что он продолжительное время обходился без женщин. Будто молодой, девственный кобелек, раздраженно подумал Дэн.