– С какой легкостью вы произносите мое имя…
Макси задрожала, ноги уже не повиновались ей, и в то же время никогда еще она с такой ясностью не ощущала каждую частичку своего тела. Внезапно что-то с громким стуком ударилось об оконную раму. От неожиданности Макси подскочила, и даже Ангелос вздрогнул.
– Ничего страшного… это футбольный мяч, – с досадой прорычал он, подняв темноволосую голову.
Но Макси его не слушала. Она сгорала от смущения, обнаружив, что руки Ангелоса сомкнулись вокруг ее талии и он вот-вот поцелует ее. И хуже всего то, что она всей душой жаждала этого поцелуя.
Резко высвободившись из его объятий, Макси прижала дрожащие ладони к горящим щекам.
– Убирайтесь и не смейте сюда больше приходить.
Ангелос пробормотал какое-то греческое ругательство и не двинулся с места, глядя на нее в упор. В глазах был вызов.
– Да что это с вами?
Макси испытала острое чувство стыда, прочитав искреннее недоумение на его лице. Господи, она ведь даже не противилась ему! Она испытывала к нему влечение, сама того не сознавая, не в силах шевельнуться от захлестнувших ее желаний и восторга. И он это почувствовал. Интересно, чувствует ли он сейчас то же, что и она: какую-то неутоленную жажду? И, смущенная столь необычными для нее ощущениями, Макси поняла, насколько она не владела собой.
– Я не обязана объяснять вам, – в панике выпалила она и, выскочив в прихожую распахнула входную дверь. – Я хочу, чтобы вы немедленно ушли и никогда больше здесь не появлялись. Если посмеете прийти, я спущу на вас собаку!
Совершенно неожиданно Ангелос рассмеялся низким, грудным смехом. Выражение мрачной неприступности бесследно исчезло с его лица. Макси изумленно уставилась на него. Бесспорное обаяние этой хищной усмешки застало ее врасплох.
– Ваш пес скорее радостно бросится ко мне на грудь… а вы? – Приподняв темную бровь, он наблюдал за ее реакцией.
Макси залилась краской.
– Убирайтесь! – сорвалась она. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он наконец замолк.
– А вы? – упрямо повторил Ангелос. – По какой-то совершенно непонятной мне причине то, что произошло сейчас между нами, вывело вас из равновесия, вы были испуганы, смущены…
И, слушая его, Макси чувствовала, как внутри у нее все сжимается: никому еще не удавалось с такой легкостью прочесть ее мысли, он словно рассматривал ее под микроскопом.
– Почему плотское желание должно вызывать стыд, – тихо спросил Ангелос, – почему не удовольствие?
Удовольствие?
– Я не могу сказать, что вижу вас насквозь… во всяком случае, пока. – И, бросив ей напоследок эту дерзкую фразу, он вышел во двор и зашагал по тротуару к длинному темному лимузину, где его уже ждал шофер в униформе. Двое большеглазых, оборванных мальчишек, один из которых прижимал к груди футбольный мяч, безуспешно пытались заговорить с водителем. Ангелос остановился и, наклонившись с непринужденной грацией, перекинулся с ними парой шуток. Поймав себя на том, что вновь глядит на него как зачарованная, Макси в сердцах захлопнула дверь.