По мере того как светило поднималось в зенит, тянулись вверх суставчатые башни космосвязи, сотканные из титановых кружев, быстрее вращались чаши локаторов — чуткие радиоуши, ловящие каждый вздох дальнего космоса. Все оперативнее работали электронно-счетные системы, заполняющие многоэтажные строения Центра.
Из Центра мысли во все стороны радиально разбегались дороги, — ведущие к автоматическим фабрикам, на которых монтировались аппараты — от космических бустеров до земснарядов для работ на поверхности планеты.
Он бесстрастно наблюдал по сводному экрану за пробуждением своей планеты. Движение на дорогах было слабым — не то что прежде. Аппараты из встречных транспортных потоков то и дело сталкивались, калеча и выводя друг друга из строя.
Сияющие лучи солнца беспощадно высвечивали каждую выбоину и яму на некогда идеально гладких путях коммуникаций. Груды механического хлама на них никто не убирал, а это вызывало все новые и новые заторы.
Посреди мыслящего города располагалась площадь, имеющая форму правильного восьмиугольника. Со всех сторон ее теснили строения, воздвигнутые в разное время. В самом центре площади возвышалась башня из литого хрусталя, нестерпимо сверкавшая под солнцем. В ней располагался тот, кто положил здесь всему начало, кто и поныне координировал деятельность чудовищно огромного комплекса, объявшего собой всю планету целиком.
Он сам себя именовал с незапамятных времен Оком вселенной. Увы, Око с каждым годом слабело…
Он был стар, очень стар.
Быть может, предчувствуя приближение неизбежной кончины, он начал записывать на пленку свои мысли и просто яркие клочки воспоминаний.
Зачем Дор делал это? Пожалуй, он и сам бы не сумел объяснить. Видимо, ему, как и всякой достаточно высокоорганизованной системе, не хотелось, чтобы после смерти все созданное им погибло.
«…Никогда не забуду, как «Электрон» мчался, приближаясь к субсветовой скорости. Картина мира вокруг постепенно менялась. Одни звезды куда-то пропадали, другие начинали светиться фиолетовым пламенем. Я знал, что с точки зрения земного наблюдателя время на корабле как бы застывает. Проверить этот вывод теории относительности я не мог: хронометр на борту, показывающий собственное, или корабельное, время, работал, как обычно, без всяких отклонений. Что же касается связи с Землей, то она при таких скоростях была почти невозможна. Правда, я ловил какое-то время сигналы с Земли, но они были очень слабы и почти не поддавались расшифровке. В одном из них мне почудилась команда вернуться. Но я этого не мог сделать…