— Лыс-сый дроу! — ахнул Гром. — И вот этот паршивец мне что-то там про похабщину вякал! А как же твоя любовь-то неземная? Чуть не сдох же, да, а теперь что?
— Неземная любовь жопу лизать точно не позволит, — весьма рассудительно сказал эльф и довольно заржал, представляя выражение лица Грома. Очень правильно представляя. Гром только открывал и закрывал рот, не зная, что ж сказать-то на такое безобразие. Потом махнул рукой. Шутит. Ожил, паршивец, и шутки шутит. Ну, и слава Жнецу. Он шумно вздохнул, слез с кровати и устроился прямо на ковре. В носу щипало, и действительно хотелось заплакать от облегчения. К эльфу на глазах возвращались краски жизни, порозовела кожа, изменился цвет волос. Он полулежал, откинувшись на подушку, крутил в руках быстро увядающий мак.
— А знаешь, Громила, я ведь почти ничего не помню, — задумчиво сказал он. — Ты вот говоришь — восемь лет, а у меня нет ощущения прошедшего времени. Как девчонок искали — помню, а после того ответа из Рио, помнишь? «Дочери с таким именем в Доме Рио не имеется». Вот после него — как заснул. Стали пропадать цвета, запахи. Еда потеряла вкус. Спал и видел неприятные сны. Причём даже не кошмары, в них хоть страшно бывает, а так… — он вяло пошевелил пальцами, показывая, как «так». — И вдруг всё вернулось, а я стою и с Лисой целуюсь! Нда! — он опять заулыбался и покраснел. — Сильное ощущение, должен тебе сказать, — он смущённо засмеялся, потом задумался. — А за последнее время вообще помню отчётливо только боль в груди, будто там зуб болит, и досаду на то, что надо куда-то идти и что-то делать. А всё остальное… Знаешь, когда просыпаешься и помнишь — что-то снилось, а при попытке вспомнить отчётливее, всё истаивает окончательно… — Гром сочувственно посопел. — Гром! А ты Птичку уже видел? — тихо и напряженно вдруг спросил эльф.
— Так… А когда? — растерялся Гром. — Я ж это… Время-то было у меня? Я ж тебе отчёт написать не дал, к Лисище приволок, а ты бряк — и в обморок. А она говорит — спишь, и не будить тебя! Во-от. Я ей печатей личных дал на всякий случай и ушёл, да. Потом отчёт писал? Писал. Потом сдавал, порталы сюда заказывал, дни Осознания выбивал, на всю Руку оформлял — вот только сегодня и пришёл, да!
— Гром! Ты не Громила! Ты Великий Таран! Быть тебе Большим! — заверил его Квали.
— Да счаз! На фиг сдалось-то оно! — нахмурился Гром. — Вот забудь прямо сразу, и не буду ни за что! Меня за эти-то два дня поворотило! И как ты столько лет такой лабудой заниматься можешь?
— А-а! Ощутил на своей шкуре прелести жизни начальства? — засмеялся эльф. — Вот то-то же! Недаром говорят: у Руки мозоли от меча на руках, а у Замка — от табуретки, и на заднице, — он сдвинул повязку и опасливо приоткрыл один глаз. Внимательно рассмотрел поникший мак. Решительно выскребся из подушки, сел на край кровати, снял повязку.