— А может, ещё тут посидишь? Глядишь, и выросли бы? — хихикала Птичка. — А то давай приделаем!
— Себе приделай! Стрекоза! Комар-переросток!
Роган слушал беззлобную пикировку за спиной и думал о том, как ему не хватало этого все те долгие-долгие годы, что он провёл в добровольном заточении в келье Госпиталя. Все годы, что он был целителем, только целителем, и брался за самые сложные, самые безнадёжные случаи, чтобы хоть немного уменьшить огромную тяжесть снопа Жнеца Великого, взваленного судьбой ему на плечи. Неподъёмного снопа в пять колосков.
Стемнело. Нику едва удалось уложить: она требовала, чтобы «дядя Гр-ром» читал ей сказки.
— Это любовь! — беспардонно ржала Лиса. — Лет через тридцать оженим!
— А что? — басовито гудел Гром. — И женюсь! Эльф в зятьях у тебя есть уже, теперь и вампир будет! Вояка девка боевая, пристрою в Руку, да!
— Я тебе дам — «в Руку»! — Лиса потащила с плеча полотенце.
— Спасайтесь! Ужасное боевое полотенце в действии! — дурашливо заорал Квали, и они с Птичкой, хохоча, ссыпались по лестнице.
— Пусти-ка, — Роган отстранил Лису, положил ладонь на лоб недовольно надутой Ники и сказал: — Ты же совсем спишь, деточка!
— И ничего я и не… — глаза Ники закрылись, она подложила руку под голову и ровно задышала.
— Где ж ты раньше был? — шепотом взвыла Лиса. — Это ж целых семь лет ежевечернее шоу было: «Ника идёт спать»!
— Да-а, Лиса, видишь, какая штука! Вот за кого замуж-то ходить надо — за Серых, за Безымянных, да! — поделился мудрым соображением Гром и немедленно получил полотенцем пониже спины.
— Она подумает, — пообещал Роган, пряча улыбку, и подтолкнул Грома к двери. — И, несомненно, выберет правильное решение. Времени много, так что… — он взглянул на Лису и не удержался, хихикнул. Лиса стояла с открытым ртом.
— Ах, ты! — наконец опомнилась она. — Опять «замуж»? Убью!
Квали сидел на краю вытащенного в сад стола, болтал ногой и языком, Птичка под его болтовню резала хлеб. Оба обернулись на топот по лестнице, дверь распахнулась, грохнувшись о перила, с крыльца, нервно хихикая, соскочили Гром и Роган. За ними неслась Лиса с полотенцем на замахе. Все трое забегали вокруг стола. Птичка пискнула и упала животом на хлеб, Квали перекатом завалился на спину, поджав ноги — прямо в блюдо с сыром спиной. Нарезав несколько кругов, карусель остановилась. Гром и запыхавшийся взъерошенный Роган, готовые сорваться с места, с одной стороны стола, с другой Лиса ловила глазами момент.
— Так. — Птичка выпрямилась и стряхнула крошки с передника. — Знаете, что? Всё, конечно, замечательно, но без вас здесь было ТИХО! — сверкнула она глазами. — Слезь со стола! — вдруг рявкнула она на Квали не хуже Лисы и воткнула нож в буханку, пригвоздив её к столешнице. Эльф скатился Грому под ноги, вскочил, и вдруг все четвёро, дав отмашку, гаркнули: