— А твое замечание насчет аренды? Тоже к слову пришлось?
— Нет, у меня есть кое-какие планы относительно принадлежащих мне ферм. Ники, странно другое. Я здесь без малого неделю, но по нескольку раз на день слышу похвалы сквайру Джонсу. «Ах, какой приятный был джентльмен! Ах, как он любил детей! Ах, ах, ах!» А знаешь ли ты, какую непомерную арендную плату этот замечательный джентльмен назначил тому же Кэлмену? Подозреваю, что и остальным фермерам тоже.
Геллахер назвал цифру.
— Ничего себе! — изумилась Николь. — Но ферма Кэлмена не стоит и четверти этой суммы.
— Согласен. Поэтому Кэлмены бедны как церковные крысы, а их дом и другие постройки скоро превратятся в руины. Джонса, очевидно, не беспокоило то, что он высасывает из людей, чьих детей так любит, последние пенни. Я же хочу переписать арендный договор и дать Кэлменам беспроцентный кредит. У меня есть и другие идеи, как привести упадочную ферму в хорошее состояние. К тому же я даже не догадывался, что эти люди превратно воспримут мои невинные замечания.
— О Гейб! Значит, ты не собирался их выгонять? — Лицо Николь засияло от радости.
— Конечно, нет. Тебе следовало быть более уверенной во мне, — проворчал он.
Глаза Николь стали виноватыми.
— Да, следовало бы. Когда я слушала Кэлменов, меня не покидало ощущение, что мне рассказывают о совершенно другом человеке, а не о том, которого я знала несколько лет назад. А потом вспомнила твои слова о том, как изменился твой характер, и решила, что все возможно.
— Человек не может измениться кардинально, — мягко заметил Гейб. — Внутренне, во всяком случае. Если только внешне…
В этот момент появился Стэн, и Гейб умолк. Хотя он и не сказал всего, что собирался, но на сердце почему-то стало легко.
Снова сели пить чай, но чуть ли не каждые пять минут Стэн поднимался из-за стола, чтобы погладить Молли и шепнуть ей несколько ласковых слов.
— Дайте ей отдохнуть, Стэн, — ласково останавливала его Николь. — Пусть Молли пока получше познакомится со своими щенками.
Джексон послушался девушку, но его взгляд все равно был прикован к собачьей корзинке.
Гейб поглядывал на Николь, но та смотрела на старого фермера, и в ее глазах светилась бесконечная жалость.
— Уже светает. — Гейб попробовал намекнуть, что пора ехать. — Может…
— Выпейте еще чаю, — быстро предложил Стэн.
— Ну, разве что одну чашечку, — дала себя уговорить Николь.
— Знаешь, — шепнула она Гейбу, когда Джексон вышел на кухню, — мне жаль оставлять его, да еще в Рождество. Стэн одинокий несчастный старик…
— Разве у него нет семьи?
— Есть, — торопливо зашептала Николь, — сын и дочь, но он умудрился прогнать обоих. Стэн поставил их фотографии на каминную полку по случаю Рождества, а так даже слышать про своих детей не хочет.