Она сама профессионал и знает, что он тоже профессионал, потому-то и искала встречи с ним. А при ее опыте работы модельером вряд ли у нее остались какие-то предрассудки относительно наготы. Впрочем, для того чтобы закончить сирену, ему много было и не нужно.
На мгновение в мозгу Харриса предостерегающе мелькнул образ Марион, чья красота была изувечена безумием, да еще подлил масла в огонь его дар, благодаря которому он воплотил это безумие в дереве. Однако художник отмахнулся от этих мыслей.
Нет, подумал он, здесь совсем другое. Не может быть, чтобы эта девушка была похожа на Марион. И кроме того, Лайза Нортон была ему необходима, если он хотел создать самую прекрасную сирену, хотя ни за что бы в этом ей не признался.
И потом, она мне начинает очень нравиться, подумал Харрис, молча глядя на Лайзу и мысленно моля ее принять вызов, включиться в игру.
Лайза от изумления открыла рот, но тут же закрыла его, закусив губу, чтобы не взорваться.
Наверное, он шутит. Нет, он, конечно же, шутит! Вот только… Взгляд его проклятых янтарных глаз говорил о том, что он был совершенно серьезен. Эти глаза, способные смотреть сквозь нее, теперь скользили по ее фигурке, внимательно изучая, мысленно раздевая. А затем встретили ошеломленный взгляд Лайзы.
— Проблемы? — Джек Харрис пожал плечами, и уголки его рта приподнялись в улыбке то ли ласковой, то ли насмешливой.
Он получает удовольствие от этой сцены, пронеслось в голове у Лайзы, и на мгновение она возненавидела его. Девушка заставила себя встретиться с Харрисом взглядом. Как же этот парень действует на нее, с ума сойти можно, а ведь он даже до нее не дотронулся! Лайза ощутила напряжение внизу живота и сразу поняла, что так невольно реагирует на этого мужчину ее тело.
Соски напряглись под блузкой, и она знала — это оттого, что он коснулся их взглядом, но взгляд был настолько осязаем, словно он дотронулся до них пальцами — или губами.
Любая разумная женщина, подумала Лайза, просто встала бы и ушла. Она ведь может сделать отцу и другой подарок — выбор большой. Это было бы лучше, чем стоять как истукан и чувствовать, как опасно действует на нее Джек Харрис. Опасно и в то же время так томительно сладко…
Лайза запоздало сообразила, какой оказалась дурой, — ясно же было с самого начала, что Харрис хочет, чтобы она послужила моделью для всей сирены, а не только для лица. Лайза этого не поняла, но Харрис тут ни при чем. Кроме того, он ведь дал ей шанс отказаться от его предложения.
Насчет приличий у девушки никаких сомнений не возникало — в конце концов, перед ней был художник. И к тому же он мог получить множество женских тел, гораздо более соблазнительных, чем ее собственное, — в этом Лайза тоже была уверена. У Джека Харриса был выбор, и, судя по его репутации, он вовсе им не брезговал. Нет уж, решила Лайза, уговор дороже денег.