— У меня нет проблем, — выдавила наконец девушка. Сначала язык слушался с трудом, однако решимость помогла ей взять себя в руки и собраться с мыслями. — Просто… Вы что, хотите, чтобы я разделась на глазах у вашей противной собаки?
Громовой хохот Харриса прокатился по студии, как волна свежего ветра: впечатление было такое, словно распахнулись все окна. Скульптор посмотрел на рыжего пса, насторожившегося при шуме, затем на Лайзу, слегка ошарашенную его реакцией, и захохотал еще громче.
А когда заговорил, то обратился не к Лайзе, а к собаке:
— Ну, приятель, считай, ярлык тебе приклеили. А я-то думал, это я у нас старый развратник. Но, знаешь, она ведь права: стоит тебе войти во вкус и начать охотиться за молоденькими девушками, одному Богу известно, что ты притащишь домой в следующий раз.
Харрис довел пса до двери, затем, легонько ткнув ботинком в зад, выставил вон. И повернулся к Лайзе — глаза его по-прежнему искрились смехом.
— Ну что ж. Вы нарушили мое уединение, растлили нежную юную душу моего пса, пытались соблазнить мой магнитофон. Какие еще фокусы припасены у вас в рукаве, мисс Нортон?
— Всего-навсего две руки, — в тон ему отозвалась Лайза, — а через минуту и этого не будет. — И она принялась медленно, расчетливыми движениями расстегивать блузку. — Полагаю, глупо спрашивать, что мне снимать?
— Можете на этом остановиться, — ворчливо, почти сердито произнес Харрис. — Я всего лишь пытался немного расшевелить вас, о чем вы, как я подозреваю, прекрасно знали. Очевидно, настанет час, когда вы обнажите свое тело во славу моего искусства, но в настоящий момент меня больше интересует ваше лицо, а не все остальное, каким бы прекрасным оно ни было — а в этом я нисколько не сомневаюсь.
Пальцы Лайзы замерли на последней пуговице. Она так удивилась его заявлению, что сначала решила, что ослышалась. И хотя девушка изо всех сил старалась скрыть свое изумление и ей это удалось, она была безмерно благодарна художнику за такую отсрочку.
На мгновение Лайза запаниковала: в какую безумную и опасную игру ввязалась? Но тут же любопытство заставило ее задуматься, почему Харрис отказался ее продолжить.
Джек снова смотрел на нее, держа карандаш у рта и чуть касаясь его языком. Глаза его снова стали прозрачными. Что он видел? Харрис одновременно смотрел на нее и не на нее, заглядывал внутрь, словно видел насквозь. А может, здесь было и что-то еще, Лайза не знала.
Подойдя к заготовке и сделав несколько пометок, Харрис велел Лайзе повернуть голову сначала в одну сторону, затем в другую, поднять глаза, опустить и все время что-то отмечал скорее в уме, а не на дереве.