Я ему нравилась. Со своей ангельской внешностью он всегда был в центре круга из пяти-шести девиц, но в один прекрасный вечер в начале лета он заехал за мной к родителям в белом спортивном автомобиле «Ниссан-Фэйрледи».
Одетый в голубую клетчатую рубашку и расклешенные джинсы, он вышел, чтобы распахнуть передо мной дверцу автомобиля. На мне была джинсовая мини-юбка, обнажающая мои худые ноги. «Фэйрледи» с открытым верхом скользила по шоссе под аккомпанемент «Боз Скаггз» из автомагнитолы — с не меньшим шиком, чем лимузин с кинозвездами на Каннском фестивале. Мы поужинали вдвоем в итальянском ресторанчике, потом присоединились к нашим друзьям в кафе-баре недалеко от дома Масато. Едва лишь я наполовину опустошала свой бокал, как он подливал мне еще. Я ни разу сама не прикурила сигарету: как только раскрывала пачку, он подносил мне огонек своей зажигалки «Дюпон». Все это он проделывал с чисто европейской галантностью, изящно и непринужденно. Он не только был совершенством внешне, но был также благороден и хорошо воспитан. Какая девушка устояла бы перед ним?
Эта идиллия была для меня неожиданным подарком судьбы.
Мы каждый день виделись в кампусе. Иногда играли в теннис, что-то покупали вместе или шли в кино. Три-четыре раза в неделю мы отправлялись куда-нибудь развлекаться, обычно в компании общих друзей. Целыми часами болтали в кафе или в баре, но никогда не спорили. Масато был святым по характеру, никого не презирал, никогда ни на что не жаловался.
В глазах наших друзей мы были идеальной парой. Все было прекрасно. Или почти все.
Вначале это не доставляло мне никаких проблем. Масато, адепт хороших манер, никогда не позволял себе двусмысленных жестов. Я, со своей стороны, не спешила перейти стадию платонических отношений, тем более что до сих пор внутренне ощущала себя неполноценной из-за отсутствия месячных.
Во время летних каникул наш кружок по изучению коммерческой эстетики решил организовать кемпинг на полуострове Изу, очень красивом месте, где горы подходят к самому морю, в двухстах километрах к юго-западу от Токио. Нас набралось тридцать пять человек, юношей было примерно две трети. Спать предполагалось в отдельных палатках.
Мама позволила мне поехать, когда узнала, что Масато поедет тоже. С самого первого вечера, когда он заехал за мной, он произвел на нее прекрасное впечатление. К тому же моя замкнутость еще со времен анорексии беспокоила ее, и она хотела, чтобы я слегка развеялась. Масато казался ей идеальным спутником, и она связывала с ним надежды на мое выздоровление.