– Ступай в дом. Не спорь.
На этот раз Гарри, предупреждённый заранее, узнал змеиный язык. Хоть он и понимал всё, что говорилось, но в то же время различал странные шипящие и свистящие звуки, а Огден только их и мог слышать. Морфин, кажется, хотел возразить, но под грозным взглядом отца передумал, вперевалочку зашагал к хибарке и захлопнул за собой дверь, так что змея снова уныло закачалась из стороны в сторону.
– А я как раз приехал поговорить с вашим сыном, мистер Мракс, – сказал Огден, вытирая остатки гноя с сюртука. – Это ведь был Морфин, верно?
– Ну да, это был Морфин, – равнодушно ответил старик. – Вы чистокровный волшебник? – спросил он вдруг с вызовом.
– При чём здесь это? – холодно ответил Огден, и Гарри почувствовал, что начинает его уважать.
Мракс, похоже, отнёсся к этому иначе. Сощурив глаза, он уставился Огдену в лицо и пробормотал явно оскорбительным тоном:
– Если подумать, так я видал такие же носы у нас в деревне.
– Не сомневаюсь в этом, если ваш сын и там даёт волю рукам, – сухо отозвался Огден. – Может быть, продолжим нашу беседу в доме?
– В доме?
– Да, мистер Мракс. Я уже сказал вам: я приехал поговорить с Морфином. Мы отправили вам сову…
– Нам тут совы ни к чему, – сказал Мракс. – Я никогда не читаю писем.
– В таком случае не жалуйтесь, что гости являются к вам без предупреждения, – дерзко ответил Огден. – Меня послали к вам по поводу серьёзного нарушения магического правопорядка, которое было совершено здесь сегодня, рано утром…
– Ладно, ладно! – заорал Мракс. – Входите в дом, провались он совсем, входите и подавитесь!
В доме, как оказалось, были три крошечные комнаты. В две из них можно было пройти через главную комнату, служившую сразу и кухней, и гостиной. Морфин сидел в засаленном кресле у очага, где дымились дрова, вертел в толстых пальцах живую гадюку и, обращаясь к ней, тихонько напевал на змеином языке:
Змейка, змейка, поиграем,
Пошипим-ка вместе.
Не то Морфин осерчает,
На двери подвесит.
В углу у открытого окна что-то зашуршало, и Гарри вдруг заметил, что в комнате есть ещё один человек – девушка в рваном сером платье точно такого же цвета, что и грязная каменная стена у неё за спиной. Она стояла рядом с закопчённой до черноты печкой, на которой что-то кипело в горшке, и передвигала какие-то жалкие горшки и сковородки на полке. У неё были тусклые, безжизненные волосы и некрасивое бледное лицо с грубыми чертами. Глаза у неё, как и у брата, косили в разные стороны. Девушка выглядела чуточку почище, чем двое мужчин, но Гарри подумал, что никогда в жизни не видел у человека такого обречённого взгляда.