Они сели, и Кайла улыбаясь запустила руку в его еще влажные волосы.
Крис налил им по бокалу вина.
— Предлагаю тост, — сказал он, протягивая ей бокал.
Кайла в ожидании смотрела на него.
— За «Эти улицы». Это наша новая композиция, которую мы представим на следующей неделе. Тебе она нравится?
— Это классический «Альянс», — ответила Кайла. — Она прекрасна!
— Думаем, она станет платиновой. Во время гастролей наша популярность возрастает, так что, надеюсь, на это не уйдет много времени.
Они сделали по глотку вина. Крис смотрел в глаза Кайле и спрашивал себя: почему он не может найти нужных слов? Ему столько надо было сказать ей, но внутренний голос предостерегал его от полной откровенности.
Он отставил бокал и откинулся на спинку дивана.
— Мне бы хотелось лучше узнать тебя, Кай, — наконец произнес он. — Мне хочется о многом расспросить тебя, но каждый раз, когда я смотрю на тебя, я не могу выражаться логически. Расскажи мне о своей семье, друзьях, работе.
— С чего начать?
— С чего хочешь, — ответил он, наблюдая за тем, как пламя камина отражается в ее глазах.
Кайла рассмеялась, и вдруг возникшее между ними чувство неловкости куда-то исчезло. Теперь они были просто Крисом и Кай, друзьями, которым хочется поболтать.
— Ну хорошо. Тогда начнем с самого начала. Как ты уже знаешь, у меня есть старший брат, которого я боготворю. Что же еще рассказать? По правде говоря, жизнь у меня довольно скучная. Мои родители живут в северной части Чикаго. Отец работает в брокерской фирме, а мама — юрист. Они у меня замечательные, но мне не всегда так казалось.
— Помню, ты говорила, что у них были сомнения относительно тебя.
— Конечно. Когда я была подростком, то бунтовала, как и все. А ты?
Крис положил кусочек сыра на рисовый крекер.
— Конечно, — сказал он. — Но у меня все было связано с музыкой. Когда мне было одиннадцать, мама и папа отдали меня учиться играть на пианино, и это решило мою судьбу. Стоило мне почувствовать вкус к музыке, как я понял, что для меня нет ничего важнее сочинять и исполнять ее. Это превратилось в настоящую страсть, в наваждение.
— Моих бы это здорово рассердило, — сказала Кайла, прищелкнув языком.
— Я не дал им возможности сердиться. В восемнадцать я уехал в Лондон и стал играть в группе. Я стал самостоятельным.
Воспоминания о юности вызвали улыбку на лице Криса. Он смотрел, как вино играет в бокале, и ему казалось, что он видит в нем отражение лиц своих старых друзей.
— Первая группа, в которой я играл, называлась «Солнце Запада». Мы выступали в клубах по всему Лондону. Однажды в один из клубов зашел Джефф Диксон. Он пришел туда выпить пива и заметил меня. Так я оказался в «Альянсе».