— Ммм… эти духи пахнут куда приятнее, чем вчерашний бензин…
Она рассмеялась. Как это замечательно — смеяться, прильнув к надежной, широкой груди, что бурно вздымается и опадает в лад с ее дыханием!
— Это «Диориссимо».
— Божественно! А на вкус можно попробовать? — Руки его напряглись.
— Э, нет! — возмутилась Флорин. — Я помолвлена с другим.
— Ах да! С парнем, который передоверил мне первую красавицу Омахи!
— И почему это я не чувствую себя в безопасности?
— Вот уж не ведаю. Я всего лишь замещаю отсутствующего жениха. И каждые пятнадцать минут ты мне напоминаешь, что помолвлена с другим и носишь его кольцо.
Ладонь Бена двинулась по ее спине вверх. Скользнула под кружево, прошлась по обнаженным лопаткам, затем вниз, к корсажу — да так и замерла там.
— Это еще что за чертовщина? Вот здесь, под платьем?
Дерзкий вопрос застал Флорин врасплох, и она ответила, даже не успев задуматься о том, что тема, собственно говоря, для публичных обсуждений не предназначена.
— Да корсет! Штука старомодная и в наши дни ужасная редкость. Зовется «веселая вдова».
Бен запрокинул голову, в серых глазах плясали искорки.
— Забавное название. Тебе бы подошло, — шепнул он.
Флорин кокетливо склонила головку набок.
— Что такое?
— Хотел бы я, чтобы ты была веселой вдовушкой, а не чужой невестой.
Тут она опомнилась и отпрянула на разумное расстояние. Но, не ощущая больше тепла его тела, вдруг почувствовала холод и одиночество.
— По-моему, пора поговорить о чем-нибудь приятном, безопасном… и нейтральном.
— Правда твоя. Тебе понравился обед?
— Мне понравилось все, кроме мидий. А тебе?
— Мне понравилось все, включая мидии.
На этом тема себя исчерпала. Флорин попыталась найти новую, но мысль неизменно возвращалась к Бену: до чего они похожи и какое это счастье просто быть с ним! Как давно ей не доводилось посмеяться от души или затеять шутливую словесную перепалку! Марк всегда убийственно серьезен, поглощен своими мыслями, словно и не от мира сего.
Она подумала было, что нехорошо так веселиться в обществе постороннего мужчины. Но тут ее пригласил на танец отец Натали, а когда она вновь оказалась в объятиях Бена, то почувствовала себя так, словно домой вернулась. До чего он славный, до чего близкий и родной!
Один быстрый танец сменялся другим, на лбу у танцующих выступила испарина, дыхание их участилось. Флорин обмахивалась ладонью, Бен ослабил галстук, затем вовсе снял его, затолкал в карман и закатал рукава по локоть.
— Ну, ты меня совсем загоняла! — добродушно поддразнил он.
— Фью! Скажешь тоже!
— Для марта ночь выдалась уж больно теплая. Не хочешь выйти проветриться?