— Флорин… — блаженно повторил он.
— Бенедикт, я с ума схожу. Я не могу… Ох, Бенедикт, мы можем встретиться?
— Где угодно. Когда угодно.
— Это прозвучит очень глупо, если я приглашу тебя сыграть партию в сквош в столь поздний час?
— Уже надеваю кроссовки!
— Мой клуб открыт до полуночи и находится недалеко. Увидимся там. Спроси в проходной, на каком я корте, а я предупрежу, что жду гостя.
— Договорились. Я мигом приеду.
Бен заметался по дому, ища, что бы надеть. Схватил первое, что попалось под руку, — обрезанные кое-как синие джинсы. Рубашку сразу не обнаружил, сдался, натянул майку, висевшую на спинке стула, и выскочил из дому.
Он вихрем ворвался в клуб, напугал сонного дежурного, нетерпеливо хлопнул рукой по регистрационной книге.
— На каком корте Флорин Дигби?
— Седьмой номер.
Бен промчался по длинному коридору и затормозил напротив единственного корта, где еще горел свет.
Флорин ждала в центре зала. Сидела, сжавшись в комочек, отрешенно глядя в стену. Бен переступил порог.
— Флорин…
Она резко подняла голову.
— О, Бенедикт, спасибо, что приехал!
Решительным шагом Бен преодолел разделяющее их расстояние.
— Не смей меня благодарить. Еще чего не хватало!
Флорин нервно сглотнула, воинственно вздернула подбородок, тряхнула светлыми прядями.
— Хорошенько загоняй меня сегодня, Бенедикт, — сурово потребовала она. — Никакой форы! Обещаешь?
Взгляды их встретились. Бен понятия не имел, в чем дело, но объяснений требовать не стал. Сама расскажет, если захочет.
— Обещаю.
Флорин вскочила, стянула с себя свитер, оставшись в знакомой полосатой тенниске и белых шортах, свирепо отшвырнула его в угол, захлопнула дверь.
— Подавай! — приказала девушка, словно считала Бена всего лишь орудием, покорным ее воле.
Тот шагнул к черте и с размаху ударил по мячу. Он намеренно изматывал партнершу, заставлял выкладываться до конца. Флорин размахивала ракеткой с самозабвенным исступлением. Отбивала подачи слева, справа и снизу — стиснув зубы, воинственно выставив подбородок. Бросалась на каждый мяч, словно жизнь и смерть зависели от того, успеет ли она перехватить удар. В одержимости этой ощущалось нечто грозное и недоброе. Но проглядывала и истинная красота — красота натренированного атлета, напрягающего каждый мускул в борьбе за победу. Изогнувшись всем телом, Флорин отбивала высокие подачи. Вихрем носилась по залу, едва не врезаясь в стену, отчаянно вымещала все свои горести на безликом куске резины.
Пот лил ручьями с обоих. Вот Флорин пропустила мяч, но зато вполне отыгралась на следующем.
— Черт тебя дери!